92 
– В нескольких словах не получится. Но все свои соображения я изложил в форме небольшой книжки, она помогает понять мой замысел.
– Но вы же сами сказали, что у нас нет времени.
– Это верно, поэтому я постараюсь обрисовать основные принципы этого нового общества. Основополагающий принцип заключается в том, что все люди равны – чероки, маскоки, немцы, англичане, французы. В совершенном государстве не будет различий между людьми разных национальностей и различного цвета кожи, будет единый народ.
– Очень прогрессивно, – заметил Вольтер.
Его слова хотя и прозвучали скептически, но направление мысли ему явно нравилось.
– Все должно делаться и решаться совместно, – продолжал Прайбер. – Не будет никакой единоличной собственности – что принадлежит одному, то принадлежит всем. Вы понимаете, какой глубокий смысл в этом заложен? Это принцип справедливого разделения власти и богатства, этого не было в Старом Свете, что в конце концов его и погубило. Париж пал – рухнул колосс на глиняных ногах, – народ не выдержал бремени, не смог более удовлетворять непомерные прихоти знати. Уничтожьте возможность существования богатства, и вы тем самым уничтожите возможность существования бедности. – Он все больше воодушевлялся и оттого всем телом подался вперед. Пальцы его, словно молоточки, барабанили по столу. – Даже женщины будут общими. Ни один мужчина не сможет назвать какую-нибудь одну женщину своей женой. И дети будут воспитываться сообща, и таким образом они потом весь народ будут считать своими родителями.
Франклин посмотрел на Вольтера, пытаясь сообразить, как в таких случаях подобает отвечать дипломату. Он откашлялся и изобразил на лице улыбку:
– Мистер Прайбер, я отчасти согласен с вами: алчность и счастье редко живут под одной крышей, и скорее всего не мы владеем богатством, а оно заставляет нас ему служить. Ваша идея о равенстве звучит привлекательно, я считаю, что источником многих бед являются погрязшая в пороках правящая аристократия и незаслуженные привилегии.
Прайбер возбужденно закивал.
– А что же будет с промышленностью, ростом благосостояния, тяжелым трудом, если в новом обществе не будет происходить никаких изменений к лучшему? Не получится ли так, что лентяй будет жить за счет труженика? А что касается идеи общности всех женщин, я скажу так: на моем веку мне не раз приходилось делить женщину с другими мужчинами, и каждый раз ничего хорошего из этого не выходило.
– Мой личный опыт свидетельствует о том же, – поддакнул Вольтер. – И вот что я еще заметил: коль вы премьер-министр империи, то, похоже, равенство распространяется только на правящий класс. Или вы планируете узаконить выборы?
Прайбер нахмурился:
– Наблюдая за дикой природой, мы замечаем, что в каждом стаде вожаками являются самые сильные животные. Этим же законом должно руководствоваться и человеческое общество. Те из людей, кто более всего годится на роль лидера, должны естественным образом выдвинуться вперед и получить всеобщее признание.
– А разве они примут на себя дополнительную ответственность, зная, что это ничего не прибавит к их благосостоянию, что они останутся в равном положении с самым последним свинопасом? – удивился Вольтер.
– Конечно.
– Думаю, это чрезмерно оптимистический взгляд на мир.
– Вы так думаете? – холодно спросил Прайбер. – А вы, мистер Франклин?
– А чего вы от меня ждете, сэр? Поддержки? Ваша система и без моей поддержки либо будет работать, либо нет.
– Я знаю, мистер Франклин, вы ищете способ объединить страну, все народы этого континента сплотить в одно целое. И как вы намерены достичь своей цели? Одну стрелу переломить легко, но колчан стрел – невозможно.
– Вы хотите, чтобы колонии приняли вашу утопическую идею?
– Конечно. Я понимаю, мое желание не может осуществиться полностью. Однако, я уверен, со временем мой народ, процветая, увлечет своим примером всех остальных. И в этом я хочу заручиться вашей поддержкой, сэр.
– Я не могу ничего гарантировать.
– Если вы сейчас поддержите мою идею, это обеспечит ей дальнейшее развитие.
– Лучшей поддержкой вашей идеи будет присоединение к нам в борьбе за всеобщую независимость, – сказал Франклин. – Вы же не тешите себя иллюзиями, что если претендент утвердится в колониях, то он позволит вашим философским идеям воплотиться в жизнь?
– Нет, конечно. Но я считаю, что моему народу значительно выгоднее наблюдать со стороны, как сцепятся в драке два пса и будут грызть друг друга, пока один не издохнет, а второй от изнеможения и ран будет ни на что не годен. И моему немногочисленному народу останется только отбросить его пинком подальше.
92 
