Последние отзывы

  23  

Метавшийся по комнате отец нечаянно толкнул в плечо господина Трубадиеса и рявкнул вне себя:

— Ах! Если бы попался мне в руки тот негодяй, который посадил цветы в жерлах моих пушек! Я бы ему показал!..

— Ах! Если бы он только попался и мне!.. — тут же отозвался господин Трубадисс.

— А вдруг в этом никто не повинен?.. Кто знает? Может, это воздействие сверхъестественных сил…

— Необходимо провести строжайшее расследование… Государственная измена!

Тисту — и вы об этом знаете — не был трусом. Он открыл дверь, вошел в гостиную и остановился под большой хрустальной люстрой, как раз на середине цветастого ковра. Напротив него висел портрет дедушки. Собравшись с духом. Тисту выпалил:

— Это я посадил цветы в жерлах пушек!

Выпалил и закрыл глаза в ожидании здоровенной пощечины. Но на сей раз пощечины почему-то не последовало, и тогда он открыл глаза.

Отец стоял в одном углу гостиной, господин Трубадисс — в другом.

Они смотрели прямо на Тисту, но вроде бы и не видели его. Больше того, казалось, будто они вообще ничего не слышали и ничего не поняли.

«Они мне не верят», — подумал Тисту и, чтобы окончательно убедить их, перечислил все свои подвиги, словно разгадывая шараду:

— Это я посадил вьюнки в трущобах! И в тюрьме тоже! И голубой ковер из цветов для больной девочки! И баобаб в клетке со львами! Все это сделал я, я!..

Отец и господин Трубадисс по-прежнему стояли как окаменевшие. Мысль о том, что творцом всех этих цветущих диковинок был Тисту, просто не укладывалась в их сознании. У них был вид людей, которые вот-вот вам скажут:

«Перестань болтать глупости и не мешай взрослым!»

«Они думают, будто я хвастаюсь, — решил Тисту, — Надо до казать им, что все это — правда».

И Тисту подошел к портрету дедушки. К нарисованной там пушке, на которую опирался высокочтимый основатель завода Пушкостреля, Тисту приложил два пальца и так по держал их несколько секунд.

Холст слегка затрещал, и все увидели, как из жерла пушки потянулся робкий стебелек ландыша. Потом стебелек превратился в маленький листочек, появился другой листочек, и вскоре над ними закачались белые бусинки.

— Вот и все! — воскликнул Тисту. — У меня зеленые пальцы.

Он ожидал, что господин Трубадисс побагровеет, а отец побледнеет. Однако все вышло наоборот.

Отец, побагровев, рухнул в кресло, а господин Трубадисс, бледный, как картошка, грохнулся на ковер.

По этому двойному признаку Тисту узнал наконец, что выращивать цветы в жерлах пушек не рекомендуется, ибо это угрожает жизни взрослых.

Он вышел из гостиной, так и не заполучив пощечины, а это лишний раз доказывает, что мужество всегда вознаграждается.

Глава восемнадцатая, в которой кое-кто из взрослых отказывается наконец от готовых взглядов

Отец Тисту, как вы сами могли в этом убедиться, быстро находил вы ход из любых положений. Тем не менее ему понадобилась целая неделя, чтобы хорошенько поразмыслить над случившимся и сделать из этого необходимые выводы.

Собрав вокруг себя своих лучших инженеров, он то и дело устраивал совещания, в которых непременно участвовал господин Трубадисс. Но бывало и так, что отец один запирался в своем кабинете и, сжав до боли голову руками, проводил там долгие часы. На листе бумаги он набрасывал какие-то заметки и тут же рвал его.

Хочешь не хочешь, а в итоге вырисовывалась вот какая картина: у Тисту — зеленые пальцы, он не раз пускал их в ход и, воспользовавшись этим, остановил завод Пушкостреля.

А поэтому не приходилось удивляться, что всякие там военные министры и главнокомандующие, всегда закупавшие оружие в Пушкостреле, сразу же отменили все заказы и отреклись от бывших своих благодетелей.

— Садовники нам не требуются! — заявили они.

Вполне возможно, что некоторым, лишенным всякого воображения, людям приходила в голову спасительная мысль: бросить Тисту в тюрьму, раз он нарушает общественный порядок, оповестить всех через газеты, что дерзкий нарушитель отныне не страшен, обменять покупателям испорченные цветами пушки на новые и отправить официальное письмо всем генералам о том, что завод Пушкостреля возобновляет свою работу.

Но вот господин Трубадисс… да, да, именно он, господин Трубадисс, воспротивился подобному решению.

— От такого удара не легко оправиться, — бесстрастно заявил он. Тень подозрения долго еще будет витать над нашими изделиями. И потом… вы предлагаете бросить в тюрьму Тисту. Но это же ни к чему не приведет! Недолго думая он вырастит там дубы, корни их разрушат стены, и он преспокойно убежит. Бессмысленно противиться силам природы.

  23