115 
Наконец минут через двадцать вошла Софи с полным блюдом. Я разглядел волованы, аппетитные «фунтики», пирожки – все размером не больше ладони и, как правило, замысловатой формы. Софи опустила блюдо на обеденный стол.
– Ты какой-то тихий, – заметила она, оглядывая комнату. – Иди, начнем пировать! Борис, смотри! Есть еще одно такое же блюдо. Все твое любимое! Я схожу за остальным, а тем временем почему бы тебе не выбрать игру, в которую мы будем играть?
Как только Софи скрылась в кухне, Борис вскочил, подбежал к столу и сунул себе в рот пирожок. Меня так и подмывало заставить его вернуть шею в естественное положение, но я все же сдержался и углубился в газету. Борис снова загудел сиреной, быстро пересек комнату и остановился перед высоким шкафом в дальнем углу. Я вспомнил, что именно здесь хранятся настольные игры: большие плоские коробки засунуты как попало поверх других игрушек и хозяйственных принадлежностей. Секунду-другую Борис рассматривал шкаф, затем внезапно рванул дверцу.
– В какую мы будем играть? – спросил он.
Я прикинулся, будто не слышу, и продолжал чтение. Борис (я видел его краем глаза) повернулся ко мне, понял, что ответа не будет, и вновь сосредоточился на содержимом шкафа. Некоторое время он разглядывал груду игр, иногда трогая пальцем какую-нибудь из коробок.
Софи вернулась, неся еще еду. Пока она накрывала на стол, к ней подошел Борис, и мне было слышно, как они, не горячась, о чем-то спорят.
– Ты говорила, что мне можно есть на полу, – настаивал Борис.
Вскоре он плюхнулся на ковер рядом с софой, где сидел я, и поместил у себя под боком полную с верхом тарелку.
Я поднялся и подошел к столу. Софи заботливо следила за мной, когда я брал тарелку и обозревал закуски.
– Выглядит потрясающе, – заметил я и стал накладывать еду на тарелку.
Вернувшись на софу, я убедился, что если пристроить тарелку на подушку, можно будет одновременно и есть, и читать. Я еще раньше решил изучить газету от корки до корки, вплоть до деловых объявлений, и теперь этим и занялся, не поднимая глаз от газеты и время от времени запуская руку в тарелку.
Между тем Софи опустилась на пол рядом с Борисом. Она задавала ему отрывочные вопросы: как ему нравится мясной пирожок или что-то о школьных друзьях. Но при всех ее попытках завязать разговор рот у Бориса оказывался набит так плотно, что он не мог ответить ничем, кроме мычания. Затем Софи спросила:
– Ну как, Борис, ты уже выбрал, во что хочешь играть?
Я почувствовал взгляд Бориса на себе.
– Мне все равно, – бросил он спокойно. – Любая годится.
– Все равно?! – В голосе Софи прозвучало недоверие. После длительной паузы она сказала: – Ну ладно. Если тебе действительно все равно, игру выберу я. – Я слышал, как она встала. – Возьму вот и прямо сейчас выберу.
На тот момент ее хитрость сработала. Возбужденно вскочив, Борис вслед за матерью подошел к шкафу: когда они совещались перед грудой коробок, их голоса звучали приглушенно, словно они опасались отвлечь меня от чтения. Наконец они вернулись и снова сели на пол.
– Давай сразу ее и разложим, – проговорила Софи. – Можно одновременно и играть, и есть.
Когда я вновь перевел на них взгляд, картонка была разложена и Борис не без увлечения расставлял карточки и пластмассовые фишки. Поэтому я был удивлен, когда через несколько минут услышал слова Софи:
– В чем дело? Ты сказал, что хочешь именно эту игру.
– Да.
– Тогда в чем дело, Борис? Помолчав, Борис ответил:
– Я слишком устал. Как папа.
Софи вздохнула. Внезапно она сказала повеселевшим голосом:
– Борис, а папа тебе что-то купил.
Я не удержался и выглянул из-за края газеты. Софи послала мне заговорщическую улыбку.
– Можно отдать ему сейчас? – спросила она меня. Я понятия не имел, о чем она говорит, и ответил недоумевающим взглядом, но Софи встала и вышла из комнаты. Через короткое время она вернулась, держа в руках потрепанный самоучитель домашнего мастера, который я купил прошлым вечером в кинотеатре. Борис, забыв о своей мнимой усталости, вскочил, но Софи, дразня его, не отдавала книгу.
– Вчера вечером мы с твоим папой выходили в свет. Вечер был замечательный, и вот в самый разгар веселья папа вспомнил о тебе и купил вот что. Прежде у тебя ничего подобного не было – правда, Борис?
– Не внушай ему, будто это невесть что, – проговорил я из-за газеты. – Это всего-навсего старый учебник.
– Папа очень добрый, правда?
115 
