ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Музыкальный приворот. Книга 1

Книга противоречивая. Почти вся книга написана, прям кровь из глаз. Многое пропускала. Больше половины можно смело... >>>>>

Цыганский барон

Немного затянуто, но впечатления после прочтения очень приятные )) >>>>>

Алая роза Анжу

Зря потраченное время. Изложение исторического тексто. Не мое. >>>>>

Бабки царя Соломона

Имена созвучные Макар, Захар, Макаровна... Напрягает А так ничего, для отдыха души >>>>>

Заблудший ангел

Однозначно, советую читать!!!! Возможно, любительницам лёгкого, одноразового чтива и не понравится, потому... >>>>>




  156  

— Месье! Вы кого-нибудь ищете?

Он не отвечает; определенно, не отвечает, — но мне явно слышится одно слово: «Виктор». Я уверена — не могу сказать отчего, — что человек принес новости от Виктора, и это понуждает меня, несмотря на страх, сделать еще несколько шагов вперед.

— Вас послал Виктор?

Я наконец подошла на такое расстояние, что могу разглядеть его. Вижу, рука, которой он загораживает лицо, вся в шрамах и, как вся фигура, уродливо скроена. И тут всего на какой-то миг мне приоткрывается его лицо за ладонью… Я застываю на месте и больше не делаю попытки приблизиться.

— Пожалуйста! Можете вы что-то сказать о Викторе?

Он отвечает мне через плечо, голос — низкое, скрежещущее неразборчивое ворчание — мало похож на человеческий. Я не поняла ни единого слова. Под этим предлогом делаю шаг вперед и кричу:

— Я вас не слышу. Вы друг Виктора?

— Его знакомый.

— Можете хоть что-нибудь рассказать мне о нем?

— Нет. Ничего не знаю.

Даже с расстояния изучая незнакомца, не могу сдержать дрожь отвращения. Хотя его лицо открылось мне лишь на какой-то миг, пока он вновь не заслонил его рукой, единственного взгляда достаточно, чтобы почувствовать потрясение. Я вообще не уверена, увидела я лицо или череп, лишенный плоти. Пожелтевшая кожа натянута так туго, что едва прикрывает мышцы и артерии. Не могу представить, в каком еще мире, кроме мира мертвых, мог бы явиться мне этот лик трупа; тем не менее он передо мной, человек с подобным лицом. И Алу нет рядом. Только отчаянное желание узнать, что этому человеку известно о Викторе, удерживает меня на месте, заставляет смотреть на него.

— Пожалуйста, — говорю, когда он поворачивается, чтобы уйти, — не уходите, прошу вас.

— Вы не захотите, чтобы я подошел ближе, — отвечает он, отвернув лицо, — Со мной произошло несчастье. И сейчас я сильно изуродован, как вы заметили.

Несчастье! Ну конечно. Наверняка попал в огонь и обгорел. Что же я такая дура бессердечная? Я чуть ли не бросилась извиняться.

— Сэр, подождите, пожалуйста, хотя бы минутку! Как вы познакомились с Виктором?

Он не отвечает. Было бы милосердней дать несчастному уйти, но с каждым словом, которым мы обмениваемся, я медленно подхожу ближе, надеясь, что не спугну его. Вижу: одежда его изношена и грязна, башмаки лопнули по швам. Ему явно пришлось хлебнуть горя.

— Вы поселились где-то поблизости? — спрашиваю я.

— Нет, просто иду мимо. Предпочитаю жить в лесу.

Я распространила бы гостеприимство замка и на него, но как я объясню, что пригласила такую личность в наш дом? Усаживаюсь на приступку у изгороди. Не сядет ли он рядом поговорить со мной? Нет, он отходит на несколько шагов и стоит, переминаясь с ноги на ногу.

— Вы наблюдали за мной, — говорю я, — Могу я спросить, зачем?

— Надеялся, что увижу Виктора, — отвечает он из-под ладони, — Я не хотел пугать вас. Как можете догадаться, я усвоил, что лучше не обращаться к незнакомцам. Уродство всегда вызывает недоверие. Не могли бы вы сказать, когда последний раз получали известие от Виктора?

— В начале года пришло письмо. Оно было датировано декабрем.

— Откуда оно было прислано?

— Из Англии.

— Знаете ли вы, зачем он уехал за границу?

— По неотложному делу. Помочь другу.

— Другу? Сказал ли он, кто этот его друг?

— Нет. Он уехал в большой спешке, ничего не объяснив.

По тому, как он топчется на месте, чувствую его смущение. Хотя он огромен и силен, уродство явно заставляет его стыдиться себя.

— Мне пора, — роняет он наконец.

— Но вы вернетесь? Завтра? Пожалуйста…

— Может быть, — отвечает он и уходит.

Я смотрю, как он шагает по дороге. Отойдя метров на двести, он сворачивает в лес и пропадает из виду.

…мая 179…

Я в поле раньше, чем всегда, молю Бога, чтобы незнакомец вернулся. Уже далеко за полдень, когда он появляется. Он снова останавливается у изгороди. Подхожу, изо всех сил стараясь выглядеть дружелюбной. На сей раз Алу летит через поле и садится над незнакомцем на ветку дерева. Вижу, он, щадя меня, повязал лицо носовым платком. И все равно вздрагиваю, когда вижу его глаза между полями шляпы и платком. Белые глазницы под тяжелым лбом тонут в глубокой тени; из этих, похожих на пещеры, дыр смотрят бесцветные глаза — с такими тяжелыми веками, что ему приходится откидывать голову далеко назад, чтобы видеть меня, — в которых нет ничего человеческого. Это скорее глаза зверя, глядящие с непроницаемым, хищным любопытством.

  156