80 
– Пойми, все это ужасно, но так бывает далеко не всегда. Теперь с тобой буду я. Подумать только – одна, выкидыш, ребенок от человека, который тебя не любил… Страшное испытание для такой молодой и неопытной девушки. Все могло быть иначе.
Он сострадал ей, но не находил в своем сердце истинной любви, и Виктория чувствовала это. Да если бы и любил? Все это не важно. Главное – она ничего к нему не испытывает.
– Моя мама умерла, когда рожала меня. Я ее убила, – всхлипнула она.
– Это неправда, – убежденно возразил Чарлз.
– Она прекрасно перенесла рождение Оливии, а я оказалась слишком большой и разорвала ее. Она сразу скончалась. Я родилась на одиннадцать минут позже Олли.
– Но ты не могла убить ее, – объяснил он, дивясь ее наивности. Поверить невозможно, что она была близка с мужчиной и успела потерять ребенка! – Я могу обойтись без детей, – объяснил Чарлз, – но не желаю, чтобы ты винила себя за то, чего не совершала. Рождение Джеффа было самым счастливым моментом в жизни Сьюзен… по крайней мере потом она это осознала.
Роды отнюдь не были легкими, поскольку ребенок оказался достаточно велик. Но он до сих пор помнил выражение лица жены, у груди которой лежал спеленутый малыш. Чарлз никогда не видел картины прекраснее и не мог удержаться от слез. И хотя прошло десять лет, он ничего не забыл.
– Когда-нибудь у нас будет свое дитя, Виктория. Все постепенно придет в норму. Мы привыкнем друг к другу. Люди и события, причинившие нам боль, канут в прошлое.
– А Сьюзен тоже причинила тебе боль? – удивилась Виктория. Как бы ей хотелось верить ему! Но это всего лишь мечты, которые так и не сбудутся. Он ошибается: между ними слишком глубокая пропасть. И она не испытывает к мужу ничего, кроме дружеского участия.
– Она погибла, – резко бросил он, – пошла ко дну вместе с проклятым кораблем. Отдала свое место чужому ребенку, которого я не знаю и знать не хочу. И покинула меня.
В его глазах стояли слезы гнева, обиды и горечи потери. Он познал муки ада, но теперь пришел в себя и готов протянуть руку Виктории и идти отныне вместе с ней одним путем. Беда в том, что это ей ни к чему.
– Мы не можем сдаться и до конца дней оплакивать людей, которые нас оставили. Даже если при этом никогда не оправимся от ран и ударов, – тихо пояснил он. – Пусть тебя предали – забудь и шагай вперед.
– Никак не получается.
– Еще получится. Я подожду.
– А пока? – встревоженно спросила она.
Их отношения еще далеки от идеальных, но последние годы у Чарлза не было и этого, и он не сетовал, готовый удовлетвориться малым.
– Постараемся… сделаем все возможное, станем друзьями. Я попытаюсь не слишком… тебя беспокоить.
Но Виктория понимала, что не имеет права ему отказывать. Ее желания в расчет не идут.
– Посмотрим… нам следует привыкать, Виктория. Мы муж и жена.
– Ты достоин куда большего, чем я в силах дать, Чарлз, – убежденно заявила она.
– Если это правда, значит, со временем мы все поймем. И ты тоже. Ну а сейчас остается…
Чарлз философски улыбнулся и пожал плечами. Он готов принять ее такой, какова она есть: красивая молодая женщина, волнующая его до глубины души, хотя и не любит его. Но она еще совсем юная и рано или поздно забудет своего Тоби. И воспылает желанием к человеку, за которого вышла замуж. Вот тогда настанет его час.
Глава 15
Их медовый месяц оказался совсем не таким, как надеялся Чарлз. Отношение Виктории к мужу не претерпело никаких изменений. Она по-прежнему обращалась с ним как с посторонним человеком.
Супруги прибыли в Европу двадцать шестого июня, а два дня спустя молодой сербский националист Гаврило Принцип убил племянника императора Австро-Венгрии эрцгерцога Франца Фердинанда и его жену. Трагедия произошла в городке Сараево и сначала казалась инцидентом исключительно местного значения, но вскоре в Европе начались волнения. Виктория и Чарлз в это время жили в Лондоне, в отеле «Кларидж». Виктория больше интересовалась маршем суфражисток на Вашингтон и их требованиями предоставить женщинам избирательные права, чем красотами столицы. Даже среди лондонских друзей Чарлза нашлись несколько суфражисток, и Виктория с головой погрузилась в дела защитниц прав женщин. Но ее заветное желание навестить в тюрьме мать и дочь Панкхерст не исполнилось. Чарлз решительно воспротивился столь экстравагантной прихоти. Он не желал, чтобы его жена связывалась с арестантами. Последовала довольно бурная ссора, но Виктории пришлось сдаться. Чарлз, обычно снисходительный, на этот раз был неумолим.
80 
