Последние отзывы

  83  

Они были вынуждены слушаться. Дороги завалило снегом, и между коттеджами прорыли туннели, залитые холодным голубым светом. Все перевозилось на метлах. В том числе и старики. Их забирали вместе с постелями и костылями и перевозили на новое место. Люди собирались вместе, чтобы согреться, и коротали дни, напоминая себе, что какие бы холода нынче не стояли, им не сравниться с морозами в дни их молодости.

Прошло какое-то время, и они перестали так говорить.

Иногда наступала оттепель, ненадолго, и затем морозы возвращались. Крыши домов украсились гирляндами сосулек. В очередную оттепель они врезались в землю, как кинжалы.

Тиффани не спала; не ложилась в кровать, во всяком случае. Никто из ведьм не ложился. Снег затвердел, как камень, и по нему можно было ездить, но ведьм было недостаточно и часов в сутках — тоже. Петулия как-то заснула на метле, и через две мили очнулась на дереве. Тиффани, заснув, соскользнула с метлы и проснулась в сугробе.

В туннели вошли волки. Они ослабели от голода и отчаяния. Матушка Ветровоск изгнала их и никогда никому не рассказала, как она это сделала.

Холод наносил удар за ударом день за днем, ночь за ночью. Снег был усыпан черными точками - это были мертвые птицы, замерзшие на лету. Выжившие птицы проникли в туннели и заполнили их своим щебетанием, а люди подкармливали их объедками в благодарность за ложную надежду на весну, что они дарили…

… Потому что пищи хватало. О да, пищи хватало. Рог Изобилия работал день и ночь.

А Тиффани думала: «Я должна сказать снежинкам — хватит…»

* * *

В старой заброшенной лачуге в прогнивших досках торчал гвоздь. Если бы у Зимового были пальцы, они бы задрожали.

Это последнее из того, что ему было нужно! Как многому пришлось научиться! Как трудно ему было, как трудно! Кто бы мог подумать, что люди состоят из таких материалов как мел, сажа, газы, яды и металлы? Ржавый гвоздь покрылся слоем льда, который стал нарастать и вытолкнул гвоздь из доски.

Гвоздь медленно вращался в воздухе, и в вое ледяного ветра, обдувающего макушки деревьев, прозвучал голос Зимового: «ЖЕЛЕЗА, ЧТОБЫ СДЕЛАТЬ ЧЕЛОВЕКА!»

Где-то высоко в горах снежный покров взорвался. Он вспучился, как будто под ним резвились дельфины, и стал менять форму, принимая то один, то другой образ…

Затем также внезапно, как и взметнулся, снег улегся. В морозном воздухе, сверкая на солнце, высился всадник на белоснежном коне. Если бы величайшего скульптора в мире попросили слепить снеговика, он бы вылепил вот такого.

Но это еще был не конец. Конь и всадник плавно меняли форму, становясь все более и более живыми. Проявились детали. Появились цвета, все блеклые, ни одного яркого.

Наконец печальное зимнее солнце осветило человека и коня.

Зимовой протянул руку и согнул пальцы. В конце концов, цвет - это всего лишь вопрос отражения; пальцы приобрели телесную окраску.

Зимовой попробовал разговаривать. Он издавал самые разнообразные звуки - от рева бури до шуршания прибоя на галечном берегу. Где-то среди них затесались звуки, которые казались правильными. Он повторил их, растягивая и перемешивая, превращая их в речь, играя с ними, пока они не зазвучали по-настоящему.

Он произнес:

— Трынбрынгхз? Грркхзыбывф? Висвуп? Нананана… Ни… На… А… А! Вот она, речь! — Зимовой откинул голову и запел увертюру из оперы «Зима в Убервальде» композитора Воты Дойнова. Он подслушал ее как-то раз, рея бурей над крышей оперного театра, и был изумлен, обнаружив, что люди — какие-то бурдюки на ножках, наполненные грязной водой - смогли настолько тонко понять зиму.

— СНОВА ПОХОЛОДАЛО! — пропел он в студенное небо.

Зимовой скакал через сосновый лес и пел оперу. Единственной допущенной им ошибкой было исполнение партий всех музыкальных инструментов, а не только голосов. Он пел всю оперу целиком и ехал, как странствующий оркестр, одновременно воспроизводя пение, скрипки, стук барабанов и весь остальной оркестр.

Запах деревьев! Ощущение притяжения земли! Чувство цельности! Он мог видеть темноту с другой стороны глазных яблок и сознавать, что это он и есть! Быть… и знать, что ты… человек!

У него никогда раньше не было таких ощущений. Это было так возбуждающе. Столько всего вокруг… чувства набрасывались на него со всех сторон. Например, земля. Она постоянно притягивала к себе. Даже чтобы просто стоять прямо, надо было все время думать об этом.

  83