112 
Мы убьем их всех и сломаем их наследственное оружие.
В Мэйлане никогда больше не поднимет голову змея учения Батин; в Мэйлане никогда больше не будет Двенадцати и Одного.
В Мэйлане останется только тринадцать невольных убийц.
Мы.
Старейшины Совета Высших.
Ашока Викрамадитья и его прямой тяжелый меч Кханда Вьячасена, Абдаль ан-Фарсид и его сабля-шамшер иль-Самак, правитель города Сунь Шикуань и меч «девяти колец», кривой Цзюваньдао; Джанг Тун и нож Бадек ханг-Тун, Сайф Одноглазый с кинжалом Ландинг Терусом, браться Ори и Ри с двуручным топором Масакири-кай и боевым веером Сунь по прозвищу Павлин; Лян Чилинь с двузубцем Ма, Языком кобры, затем Мотогарэ Кутие и его копье Катакама Яри, Белый тигр; могучий кузнец Ян и двойная палица Убан, крохотный боец Аран Юлинь и боевой серп Кама Мотогари; единственная женщина в Совете, хрупкая и неукротимая О Ранкесю, вдохновительница сегодняшней ночи, и ее нагината Катори сан-Кесе…
И я.
Фань Анкор-Кун и прямой меч Дан Гьен по прозвищу Скользящий Перст.
Вчера я отправил своего брата, молодого Хо Анкора, наследного вана Мэйланя из Вэйской ветви Анкоров-южан, в Кабир. Хо уехал, взяв с собой родовой меч их семьи, месяц назад получивший прозвище Единорог.
Уезжай, Хо, и ни о чем не спрашивай…
Я желаю тебе, чтоб столица стала твоим домом, а не временным караван-сараем!
…Остальные старейшины Совета Высших последовали моему примеру.
В случае чего — грязь слухов не прилипнет к молодежи, волна позора не захлестнет их; и им не придется платить по нашим счетам.
Впрочем, если последняя жертва Прошлым богам будет принесена так, как предполагается — никто ничего не узнает.
Пусть поют песни.
Пусть рассказывают сказки.
Пусть… пусть живут, как жили.
И мы, старейшины Совета, убийцы поневоле — мы тоже будем жить, как жили; мы будем корчиться под бичом памяти, но останемся жить.
Чтобы никто ничего не узнал.
Сегодня ночью мы нарушим клятву — дабы семя насильственной смерти пожрало само себя.
К счастью, мы тоже смертны.
Ах, как хотелось бы мне хоть немного пожить в том мире, который будет после нас! — после нас, клятвопреступников и убийц, последней жертвы Прошлым богам!..
Скоро полночь…»
2
— Все, — рассеянно сказал я, крепче сжимая стальные пальцы на рукояти Единорога.
«Нет, не все, — беззвучно отозвался он. — Ты выронил один листок. Вот, под столом…»
Я полез под стол.
— А вы теперь ругаться не будете? — опасливо поинтересовался сверху Сай Второй. — За эту… за подставку?
— Они не будут, — сообщил ему со стены Обломок. — Зато я буду.
— А ты-то почему?! — возмутился Сай.
Обломок подумал.
— Просто так. Глядя на тебя, Вилорогий, мне почему-то всегда ругаться хочется…
— Тихо вы! — одернул болтунов эсток. — Единорог, скажи Чэну — пусть дальше читает! И переводи слово в слово.
Я выбрался из-под стола с листком в левой руке и Единорогом в правой.
— Слышу, слышу, — пробормотал я себе под нос. — Слышу и читаю…
Листок был вполовину меньше, чем предыдущие, и на бумаге другого сорта.
«…мы недооценили их и переоценили себя. Двоим удалось уйти вместе со своим оружием; более того, они унесли с собой меч одного из убитых ассасинов. Надеюсь, у беглецов хватит ума и осторожности, чтобы не мстить, а исчезнуть из Мэйланя, растворившись в многочисленном населении эмирата.
Надеюсь… и еще я надеюсь, что они окажутся честнее нас и по-прежнему не нарушат своей клятвы; а Двенадцатью и Одним они станут нескоро, если станут вообще.
Зачем я пишу все это? Не знаю. Знаю только, что прячу эти записи в подспудной надежде, что их когда-нибудь кто-нибудь найдет. Очень хочется пожить в чистом мире; и очень не хочется умирать подлецом, не сказавшим ни слова в свое оправдание, хотя оправдания мне нет и быть не может.
Ведь сегодня ночью я, Фань Анкор-Кун, Высший Мэйланя, старейшина Совета — сегодня ночью я убил человека…»
— Все, — тихо произнес Я-Единорог. — Вот теперь — все.
— Все ли? — вопрошающим эхом отозвался Кос. — Ох, сомнительно…
«Так вот почему старый Кханда и Скользящий Перст переглянулись, когда я сказал им, что убил Придатка! — подумал Единорог. — Они-то хорошо знали, что это значит, старейшины-клятвопреступники…»
— Подведем итоги, — сказал Кос, садясь напротив меня.
Я приготовился слушать, сразу же отдав Косу пальму первенства в трудном деле подведения итогов; а Единорог приготовился переводить.
112 
