103 
«И почему бы не посмотреть, как там жизнь на Среднем Западе?» — думал Тони Эйнджел. Если продать «Беневенто» сейчас, он получит пусть небольшие, но деньги. А если дожидаться, когда Уиндемский колледж пойдет ко дну, о чем говорил Дэнни, кому тогда в Патни нужна будет пиццерия?
— А почему бы тебе просто не выпустить пламя из твоей печи для пиццы? — спросил его Кетчум. — Потом делаешь кислую физиономию и идешь получать страховку.
— Так это ты сжег Извилистый? — спросил его повар.
— Нашел о чем жалеть, Стряпун! Когда Извилистый горел, он давно уже был поселком-призраком. Торчал, как бельмо на глазу.
— Там были дома, среди них — моя столовая. Это не просто дрова.
— Если тебя так задел этот маленький пожар, тогда лучше продавай свою пиццерию, — посоветовал повару его старый друг.
Пожар, уничтоживший поселок Извилистый, едва ли был «маленьким». Кетчум виртуозно спланировал поджог. Он выбрал безветренную мартовскую ночь, накануне сезона распутицы. Это было еще до того, как Карл бросил пить, — потому Кетчуму все и сошло с рук. Помощника шерифа не могли найти. Впрочем, если бы и нашли, разбудить пьяного Ковбоя было невозможно.
Будь ночь ветреной, Кетчуму хватило бы одной спички и поселок сгорел бы вместе со стоявшим на отшибе зданием столовки. Но это было опасно: огонь мог перекинуться на лес. Даже при мартовской сырости, когда в лесу полно снега, он мог загореться. Кетчум не хотел рисковать. Он любил лес. Он ненавидел лишь поселок Извилистый и столовку. (В ночь гибели Рози Кетчум едва не отхватил себе левую руку, стоя на кухне столовой и слушая доносившиеся сверху рыдания Стряпуна. Джейн тоже была наверху и пыталась успокоить повара и унять отчаянно кричавшего Дэнни.)
В ночь поджога Извилистого Кетчум приехал туда с запасом дров. Должно быть, он привез не меньше трех четвертей корда. Из них Кетчум сложил два костра: один в самом поселке, на территории заброшенной лесопилки, а другой — там, где когда-то была кухня столовой. Оба костра запылали с разницей в несколько минут. Кетчум смотрел, как горит ненавистный ему поселок. К утру Извилистый сгорел дотла. Для разжигания костров Кетчум привез ламповое масло с запахом сосны. Керосин и бензин оставляли следы на земле и в воздухе, и тогда было бы понятно, что поселок-призрак кто-то поджег. Зато от лампового масла не оставалось ничего — только невинный запах сосны. А дрова, привезенные для костров, были хорошо высушены и сгорели бесследно.
— Кетчум, ты ничего не знаешь о вчерашнем пожаре? — спрашивал его потом помощник шерифа.
Кое-как протрезвев, Карл на следующий день поехал осматривать место происшествия и увидел следы шин.
— Я видел следы шин. По-моему, это твой пикап.
— А я и не скрываю, что был там, — спокойно заявил копу Кетчум. — Как увидел зарево, сразу рванул туда. Жаль, ты валялся в отрубе и не видел. Такой костер! Он горел почти всю ночь. Я даже съездил за пивом и вернулся, чтобы досмотреть.
(Впоследствии Кетчум часто сожалел, что помощник шерифа бросил пить.)
Отношения между Ковбоем и Кетчумом не были дружескими ни прежде, ни потом, особенно после того, как Карл узнал про убийство Джейн и все остальное. Карл понимал: мальчишка убил индианку без злого умысла, случайно. Но на это Ковбою было плевать, хотя он и был зол на Кетчума за утаивание правды. Сильнее всего Карла злило, что Стряпун трахался с Джейн в то время, когда она «принадлежала» ему, Карлу. И вот за это помощник шерифа собирался убить повара, о чем он недвусмысленно объявил Кетчуму.
— Знаю, ты мне все равно не скажешь, где теперь Стряпун, но передай этому хромоножке: я обязательно до него доберусь. И тебе советую остерегаться, чтобы не попасть под горячую руку.
— А я всегда остерегаюсь, Карл, — только и ответил ему Кетчум.
Старый сплавщик и словом не обмолвился про своего пса, которого он называл «замечательным животным». Если Ковбой решит наведаться к Кетчуму, его там ожидает сюрприз. Естественно, все, кто постоянно жил на верхнем Андроскоггине, наверняка знали про собаку Кетчума. Должно быть, знал и Карл. Секрет заключался не в наличии пса, а в его свирепости. (Естественно, один и тот же пес не мог бы охранять Кетчума в течение шестнадцати лет. Вероятно, это был сын или внук первого «замечательного животного», заменившего сплавщику Пам Норму Шесть.)
— Я всегда говорил: Вермонт слишком близок к Нью-Гэмпширу, чтобы вам тут было спокойно, — сказал Кетчум повару и Дэнни. — По-моему, будет просто здорово, если вы оба свалите в Айову. И малышу Джо наверняка там понравится. Айова — это ведь тоже индейское название. Черт побери, когда-то индейцы жили здесь повсюду. И что эта страна с ними сделала? Поневоле задумаешься, какие вообще намерения у Штатов. Вьетнам — не первое место, где мы обмазались дерьмом. Куда движется эта тупая, придурочная страна? Я так думаю: если бы все эти мертвые индейцы — в Айове и в других местах — вдруг ожили, они бы нам так и сказали: вы непременно пожнете то, что посеяли.
103 
