За год чудовищная груда рукописей и палимпсестов ничуть не уменьшилась. У окна по-прежнему стоял медный телескоп, устремленный в небо. Франц Эккарт придвинул к Жанне стул, предложил ей сесть, снял плащ и расположился на сундуке.
— Нам не хватало тебя на вчерашнем ужине, — сказала она. Он взглянул на нее молча, и в глазах его сверкнул иронический огонек.
— Жанна, — сказал он, наконец, — ты же знаешь, что представляют собой эти сборища. Люди говорят, чтобы набить себе цену. И потом, мне не удалось бы избежать обычных вопросов: какое у меня ремесло? женат ли я? скоро ли женюсь? Можно подумать, что единственная цель человека — зарабатывать деньги и жениться.
— А если бы подобные вопросы задала тебе я?
— Это другое дело, потому что я знаю, как ты относишься ко мне.
— И что же ты мне ответишь?
Он устремил взор вверх, подыскивая слова.
— Мое ремесло — поиск знаний. Это как постриг. Наивысшее наслаждение. Для семьи остается совсем немного времени.
— А сердце?
— Жанна, мы с тобой оба знаем, что сердце — в чреслах!
Он расхохотался. Она тоже рассмеялась, но выглядела озабоченной.
— Люди влюбляются, — сказал он. — Вступают в связь. Рождается ребенок. Начинается семейная жизнь. Нужно зарабатывать деньги.
Он взмахнул рукой, показывая, что все это не имеет для него никакого значения. Она подумала, что Франсуа некогда тоже был равнодушен к женщинам, пока его не соблазнила Софи-Маргерит, как он сам не без юмора рассказал ей.
— Франсуа обеспокоен, — сказала она.
— Если бы я избрал военное ремесло и рисковал бы шкурой в каждом сражении, он, разумеется, гордился бы мной. Если бы я устремился в коммерцию, он был бы доволен, что любой мошенник может облапошить меня, поскольку я зарабатываю деньги. Но для чего нам нужно столько денег, великое небо? Чтобы купить еще один замок? Земли? Новых лошадей? Буду ли я есть в два раза больше? Какое пристрастие к власти! И какое тщеславие! Отцу хотелось бы, чтобы я занимался вместе с ним печатней, чтобы мы с братом могли со временем заменить его. Но чего стоит печатня без текстов, достойных печати?
Он снова расхохотался, и смех этот внушал тревогу, ибо его юношеский облик резко контрастировал с беспощадной зрелостью суждений.
— Но что делаешь ты со своей наукой? — спросила Жанна. — Ты посвятил себя Богу?
Он взглянул на нее вопросительно и с явным удивлением:
— Ты говоришь как мой отец. Способны ли мы, жалкие человечишки, не понимающие самих себя, постичь столь огромное существо, как Бог?
Она была оглушена. Этот мальчик не верит в Бога? Можно ли верить в то, что нельзя постичь? Вопросы роились в ее мозгу.
— И что же тогда? — прошептала она.
— Я пытаюсь познать Его законы. Тем самым я более приближаюсь к Его мудрости, нежели посредством пустых молитв.
— Пустых?
— Как могу я просить Его, если Он лучше меня знает, что мне нужно? — ответил он с той же обезоруживающей улыбкой.
— Каким образом познаешь ты Его законы?
— Разгадывая тайну созданных им светил, которые управляют нашими жизнями.
Она приободрилась: значит, он астролог. Второй в ее жизни — первым был Жоффруа Местраль, художник из Анжера, подмастерьем которого служил настоящий отец Франца Эк-карта. Поразительное совпадение.
— Ты не расскажешь мне, что тебе удалось обнаружить? — шутливо спросила она.
Он встал, прошелся по кабинету, устроенному в самой большой комнате павильона, потом остановился перед Жанной.
— Разумеется, я изучил небо моего рождения. Потом небо матери. И отца. В день моего зачатия с матерью случилось несчастье. Марс находился в созвездии Тельца. Для нее он был в Восьмом Небесном Доме.
Она ничего не понимала.
— Это означает, — резко произнес он, — что мою мать, скорее всего, изнасиловали.
Жанна почувствовала, как у нее забилось сердце.
— Я не верю, что подобное мог сделать отец. Это не в его характере, да он и не нуждался в этом, ведь у меня есть старший брат. Ты знаешь моего настоящего отца?
Она сглотнула слюну.
— Нет. То есть я хочу сказать… у меня нет причин полагать, что ты не сын Франсуа…
Она поняла, что совершила оплошность, ибо он улыбнулся.
— Изучение моего Четвертого Небесного Дома показывает, что мой отец — человек, наделенный необыкновенными способностями, чем и объясняется моя дружба с животными.