Особенно,... 
65 
— Значит, речь идет о тебе, — сказала Жанна.
Он кивнул. Жоашен следил за ними проницательным взором.
— А ты по-прежнему не хочешь стать королем.
— Конечно, нет. Я хотел бы умереть своей смертью.
— Чума на всех королей! — вскричала Жанна. — Неужели нас до конца дней будут преследовать эти венгерские интриги!
Жозеф, который ничего не понимал, испугался гневной вспышки Жанны — она улыбнулась ему, чтобы успокоить. Можно было не сомневаться, что осведомители скоро пронюхают, что он сын Франца Эккарта и, следовательно, возможный наследник трона. Жоашен, казалось, угадал ее мысли: он смотрел то на ребенка, то на Жанну.
Все начиналось заново, как в те дни, когда Дени замышлял похитить и убить Франсуа.
— Если хорошенько подумать, — сказал Франц Эккарт, — единственным более или менее прочным звеном в этом деле является свидетельство мегеры, которая на днях заходила к тебе. Ведь именно она уверяет, будто видела Жоашена на опушке леса.
Глаза Жоашена вспыхнули. Никто не стал продолжать эту тему при Жозефе.
Свидетельство Красотки Мари и в самом деле было единственным прочным основанием для интриги венгров.
— Все-таки это безумие, — заметила Жанна. — Вопрос о престолонаследии решается исходя из свидетельства ведьмы!
Франц Эккарт пожал плечами.
— Если она исчезнет, это нам ничего не даст, — продолжала размышлять Жанна. — Надо бы сделать так, чтобы слова ее были поставлены под сомнение. Чтобы ее признали безумной.
Жоашен, казалось, полностью углубился в свои мысли.
Через три дня в дом л'Эстуалей явился дворянин, занимавший высокий пост при губернаторе. Это был человек лет пятидесяти, с любезными и изящными манерами. Звали его Марсьяль Сек де Бодри. Жанна приняла его с не менее изысканной вежливостью.
Она быстро убедилась, что визит шевалье де Бодри продиктован не только законами учтивости: он явился с просьбой повлиять на Франца Эккарта де Бовуа, дабы тот переменил свое отношение к венгерской короне.
Она поняла, что Людовик XII все еще не отказался от мысли посадить на венгерский трон своего человека. Значит, дело и впрямь не закончилось с отъездом из Страсбурга графов Эстерхази и Зилаи. Кто-то из французских придворных упорно поддерживал их план и отправил к ней де Бодри.
— Двое венгров, приехавших в Страсбург, уже рассказывали мне эту басню, — пренебрежительно произнесла Жанна. — Я полагала, что свидетельства моего сына Франсуа де Бовуа достаточно, чтобы полностью опровергнуть ее.
Сек де Бодри, покачал головой:
— Никоим образом, мадам. Слова оскорбленного мужа в защиту своего достоинства не могут поколебать официальных свидетельских показаний, сделанных вполне определенным лицом.
Официальных свидетельских показаний! Стало быть, Красотка Мари была призвана во дворец правосудия Анжера!
— Свидетельских показаний? — высокомерно сказала она. — Значит, эта выдумка так важна?
— Его величество король Людовик проявляет большой интерес к этому делу. Венгерский трон для него не безделица. Кстати, показания будут в ближайшие дни даны повторно в присутствии Жоашена Хуньяди, которому вы предоставили кров в вашем доме.
Она заставила себя рассмеяться. Сек де Бодри, был явно удивлен.
— Речь идет об этой сумасшедшей посудомойке, не так ли? — воскликнула Жанна. — На днях она заходила ко мне. Совершенно очевидно, что она на старости лет повредилась в уме! Не говорите мне, что король и его советники в государственных расчетах исходят из россказней и видений помешанной старухи!
— Когда я видел ее в последний раз, она показалась мне вполне разумной, — с досадой возразил, Сек до Бодри. — Кроме того, дворяне из свиты покойного венгерского короля Матьяша провели собственное расследование… Доказано, что Жоашен действительно незаконнорожденный сын Яноша Хуньяди.
Жанна пожала плечами:
— Мессир, я сожалею, но мне не удастся убедить моего внука Франца Эккарта в том, что он король Венгрии! — И она вновь рассмеялась. — Невероятная история!
Она встала, показывая, что визит завершен.
— Ну, мы еще посмотрим, — ответил, Сек де Бодри, откланиваясь.
На следующий день Жанна, Фредерика и недавно нанятая молодая служанка отправились на рынок.
Жанна рассматривала рыбу, когда вдруг поднялась страшная суматоха. Раздались крики. Все смотрели на один из домов, из окон которого вырывалось пламя.
65 
