— Мне они показались очень гостеприимными.
— Ну, тебе-то, конечно.
— Да нет, правда, — произнес Пирс, вставая. — Я тут человек совершенно случайный. — И к ее сведению: — Наверное, уеду завтра. Или послезавтра. В общем, скоро. Это и к лучшему. — Он стал спускаться к воде, она шла следом. Куда запропастился этот Споффорд? В отдалении на поверхности воды медленно крутилась лодка, битком набитая детьми, которые гребли в разные стороны. Другая лодка была привязана к мосткам.
— Ну уж нет, — сказала она. — Ты ведь собираешься поселиться тут у Споффорда. И заняться местными овечками. — Она вернула ему фляжку. — Что же ты все время переиначиваешь свою историю?
— Я живу в Нью-Йорке, — сказал он. — Лет уже, наверное, двести.
— Да что ты? — весело отозвалась она.
— Слушай, — сказал он. — Это не твоя компания, и они снобы, так зачем ты пришла сюда?
— А поплавать. И потанцевать. Просто на людей посмотреть.
— На кого-то конкретно?
— Нет, — сказала она, глядя на него так открыто, как только могли ее странные, покрытые хрустальной корочкой глаза. — Ни на кого конкретно.
Пирс выпил еще и сказал с церемонной любезностью:
— А вы не интересуетесь греблей при луне?
— А ты хоть грести-то умеешь? — А потом как-то по-детски заносчиво: — А вот я умею. По-настоящему.
— Вот и славно, — произнес Пирс, беря ее за локоть. — Будет шанс кое-чему друг друга научить.
И опять прямо в точку, марихуана может любую фразу сделать острой как бритва, он смеялся над словами и над лодкой, которую отвязывал (насколько он помнил, в ней нужно треста лицом назад, чтобы она шла вперед), и над вызревавшей и гревшей душу уверенностью. Он разулся, оставил ботинки с носками на мостках, закатал штаны до колен и оттолкнул лодку, вскочив в нее далеко не так изящно, как хотелось.
Он вывел старую посудину в залитое лунным светом пространство; мышцы постепенно вспоминали те навыки, которым он научился давным-давно на Литл-Сэнди-ривер, в ее притоках и заводях, и опять почудилось: та старая дорога вела сюда, с постукиванием уключин и спокойным журчанием ночной воды под килем.
— Ну вот, — произнес он. — Вот и Блэкберри.
— Ну, это еще не сама река, — сказала она. Она устраивалась на скамейке, расставляя ноги, чтобы не наступить в просочившуюся сквозь днище воду. — Здесь только заводь. Настоящая река вон там. Там. — Она указала пальцем куда-то вдоль берега. Он посмотрел через ее плечо, но выхода не увидел.
— Пойдем туда?
— Если только я смогу найти протоку. Левее, — сказала она. — Нет, левее. Вот так.
Пирс налег на весла, но недостаточно глубоко опустил их в воду и тут же чуть не кувыркнулся назад, на нос; она засмеялась и спросила, уверен ли он, что умеет грести, а еще хвастался, и тон у нее был тот самый, недоверчивый и с поддевкой, каким она комментировала его рассказ: кто он такой и откуда явился. Он не стал обращать внимания, сосредоточился и стал грести, поглядывая через плечо на темную чащу, в которой, казалось, никакого прохода нет и быть не может. Течение мягко несло лодку, и, скорее благодаря направляющему току воды, чем по ее указаниям, они проскользнули в туннель из ив и лунного света.
Пирс вынул одно весло из уключины; тут было слишком узко, чтобы грести, течение само знало дорогу. Действуя вторым веслом, он держал лодку подальше от древесных корней и от высокого камыша; он вдруг почувствовал себя невероятно умиротворенным, и еще было такое ощущение, словно ему оказали большую честь. Чем он заслужил право на эту красоту, чем они оба его заслужили; но разве она не всегда жила на расстоянии вытянутой руки от этих мест, словно созданных специально для нее, от этих ив, обмакнувших в воду свои длинные пряди, от этих сонно плавающих лилий? Разве можно побывать здесь и не стать добрым и счастливым человеком?
Она опустила руку в воду.
— Теплее воздуха, — сказала она. — Разве так бывает…
— Поплаваем? — спросил он, и сердце тут же заколотилось как будто у самого горла.
— Ой, глянь-ка сюда, — сказала она, сунув руку в единственный накладной карман платья. — Я нашла в кармане номерок. — Она показала ему билетик беспроигрышной лотереи, держа его между пальцами, расставленными буквой V, как Счастливчик в старой рекламе. — У тебя есть спички?
Вспыхнул огонек, и она взглянула на него вопросительно, неуверенно, даже испуганно; лицо у нее опять изменилось, а может быть, стало еще немного ближе к ее настоящему лицу. Спичка погасла.