УрЛейн, казалось, весь съежился. Рука, в которой он держал письмо, упала, а само письмо полетело на землю.
Он тяжело опустился на свое место во главе обеденного стола (протектор занимал старый герцогский дворец в центре Ниарджа). ДеВар, стоявший за спиной УрЛейна, нагнулся, поднял письмо, сложил его и подсунул под тарелку УрЛейна.
— Государь, что случилось? — спросил доктор БреДелл.
Другие спутники протектора, все как один военные, с тревогой смотрели на него.
— Мальчик, — тихо сказал УрЛейн доктору. — Я знал, что его нельзя оставлять. Или же нужно было оставить с ним вас, доктор.
БреДелл несколько мгновений смотрел на него.
— Что с ним?
— Он на пороге смерти, — сказал УрЛейн, глядя на письмо. Потом протянул письмо доктору — тот прочел.
— Еще один приступ, — сказал БреДелл и отер рот салфеткой. — Может быть, мне вернуться в Круф? Я могу отправиться с рассветом.
Протектор некоторое время смотрел невидящим взглядом вдоль стола. Потом он вроде бы принял решение.
— Да, доктор. И я возвращаюсь с вами. — УрЛейн извиняющимся взглядом посмотрел на своих офицеров. — Господа, — сказал он, повышая голос и распрямляя плечи. — Я должен просить вас пока что продолжить путь в Ладенсион без меня. Моему сыну плохо. Я надеялся бок о бок с вами внести свой вклад в нашу неминуемую победу, но боюсь, что если продолжу путь, то мое сердце и внимание будут в Круфе. Я сожалею, что вся слава достанется вам, если только вы не сумеете затянуть войну. Я присоединюсь к вам, как только смогу. Прошу вас простить меня и быть снисходительными к отцовской любви того, кому давно пора стать дедом.
— Конечно, государь!
— Уверен, все поймут вас, государь.
— Мы сделаем все, чтобы вы гордились нами, государь.
Возгласы поддержки и понимания не прекращались. ДеВар со страхом и дурным предчувствием оглядел нетерпеливые, серьезные лица молодой знати, собравшейся вокруг обеденного стола.
— Перрунд? Это ты?
— Я, молодой господин. Я хотела посидеть с тобой.
— Перрунд, я не вижу.
— Тут очень темно. Доктор говорит, что ты скорее поправишься, если держать тебя в темноте.
— Я знаю, но я все равно не вижу. Возьми меня за руку, пожалуйста.
— Ты не должен волноваться. Болезнь кажется такой страшной, когда ты молод, но болезни проходят.
— Правда?
— Непременно.
— И я снова смогу видеть?
— Конечно сможешь. Не бойся.
— Но мне страшно.
— Твой дядя написал твоему отцу — сообщил ему о твоей болезни. Я думаю, протектор скоро вернется, я даже уверена в этом. Это придаст тебе сил. Он прогонит все твои страхи. Вот увидишь.
— Так ведь он должен быть на войне. Он возвращается из-за меня, а должен быть на войне и выиграть ее для нас.
— Успокойся, успокойся. Мы не могли скрывать от него твою болезнь. Что бы он тогда подумал о всех нас? Он захочет увидеть тебя и, думаю, привезет с собой доктора БреДелла.
— А ДеВара?
— И ДеВара. Куда бы твой отец ни пошел, ДеВар всегда с ним.
— Я не помню, что со мной случилось. Какой сегодня день?
— Третий день старой луны.
— А что случилось? Меня опять стало трясти, как тогда в театре теней?
— Да. Твой учитель сказал, что он, когда ты упал со стула, решил, будто ты хочешь улизнуть с урока математики. Он побежал за нянькой, а потом послали за доктором АеСимилом. Он очень хороший доктор, лечит твоего дядю РуЛойна и генерала ЙетАмидуса. Почти такой же хороший, как БреДелл. Он сказал, что тебе будет лучше, нужно только потерпеть.
— Правда?
— Правда. Он человек с честной душой и достойный доверия.
— А он лучше доктора БреДелла?
— Нет, я думаю, доктор БреДелл должен быть лучше, потому что он доктор твоего отца, а твой отец заслужил, чтобы его лечил самый лучший доктор. Это нужно ради всех нас.
— И ты правда думаешь, что он вернется?
— Уверена.
— Расскажи мне историю.
— Историю? Я не знаю историй.
— Но истории все знают. Разве тебе не рассказывали историй, когда ты была маленькой?… Перрунд?
— Да, да, конечно рассказывали. Да, я знаю одну историю.
— Расскажи мне, Перрунд.
— Хорошо. Дай-ка вспомнить. Когда-то давным-давно жила-была маленькая девочка.
— И?
— Она была очень некрасивая, родители ее совсем не любили и ничуть о ней не заботились.
— А как ее звали?
— Как ее звали? Ее звали… Заря.