140 
Ренделл подождал, пока «порш» не отъедет, и только потом направился в вестибюль своей гостиницы. Совсем уж было собравшись идти к стойке администратора, чтобы узнать, не было ли для него каких-либо сообщений, он внезапно застыл на месте.
К той же стойке направлялся высокий мужчина, уж слишком заботящийся своей похожестью на Ван Дейка.
Седрик Пламмер, здесь.
В Майнце, именно сейчас.
Ренделлу вспомнилась старинная сказка, описанная Моэмом.
Говорит слуга некоего багдадского купца: “Хозяин, только что, когда я был на рынке, в толпе меня зацепила какая-то женщина; когда же я повернулся, чтобы увидать, кто это ко мне цепляется, то увидал, что это Смерть. Она поглядела на меня и сделала угрожающий жест… так что теперь, дайте мне на время свою лошадь… я уеду в Самарру, и там Смерть меня не отыщет.”
Чуть попозже, тем же днем купец встретил Смерть на рынке и спросил ее, зачем она угрожала его слуге, Смерть ответила ему: “Это вовсе не был угрожающий жест, а только признак удивления. Странно было встретить его в Багдаде, потому что я собиралась увидеться с ним сегодня вечером в Самарре”.
Понятно, что воспоминание этой притчи было абсолютной бессмыслицей, но не совсем.
Ренделл подался назад, не отрывая взгляда от мужчины.
Седрик Пламмер уже добрался до стойки и теперь указывал пальцем на сидящего за ней портье.
Ренделл поспешил пройти за спиной у Пламмера, держась к нему задом, отвернув лицо, и тут же чуть ли не побежал к лифту. Тем не менее, пытаясь избежать того, чтобы британский журналист мог заметить его, он не мог избавиться от того, чтобы не слышать высокомерный, хотя и писклявый голос Пламмера.
— Guter Herr, — заявил журналист. — Я — Седрик Пламмер…
— Да, конечно, мистер Пламмер.
— … и если мне кто-нибудь будет звонить, то знайте, что я вернусь через час. У меня на пять вечера назначена деловая встреча в баре гостиницы “Интерконтиненталь”. Если какой-то из звонков будет срочным, то вы сможете найти меня там.
Холодный пот мрачного предчувствия выступил у Ренделла на лбу. Он продолжил свой путь к лифту. Подойдя к кабине, он остановился и глянул через плечо. Пламмера нигде не было видно.
Войдя в кабину лифта, Ренделл начал подбивать итоги
Карл Хенниг сказал ему: “У меня на пять часов назначена деловая встреча в баре гостиницы “Интерконтиненталь”.
Седрик Пламмер сообщил клерку: “У меня на пять часов назначена деловая встреча в баре гостиницы “Интерконтиненталь”.
Прибавим одно к другому: совпадение.
Прибавим еще раз: заговор.
Вспомним слова Хеннига, сказанные им в Майнце: “Я отказался встречаться с ним. Я не пущу сукина сына на порог”.
Прибавим снова. Что-то не клеится.
На какое-то мгновение Ренделл решил оставить проблему нерешенной, как есть. Сегодня вечером он возвратится в Амстердам, а потом — никакой работы вечером, он увидит Анжелу; ему до боли хотелось увидеть ее — так что завтра, потом у него появится кто-нибудь, кто проследит хорошенько за Карлом Хеннигом.
* * *
И “МЕРСЕДЕС-БЕНЦ”, и Тео уже ожидали, когда Ренделл прибыл в амстердамский аэропорт Шипхол после краткого перелета из Франкфурта.
Он приехал в гостиницу “Амстель”, обнаружил там полное надежд сообщение от Анжелы Монти, в котором говорилось, что она прибыла в Амстердам и поселилась в отеле “Виктория”, и что сегодня же собирается встретиться с ним.
Он быстренько принял душ, переоделся и совершенно выбросил Хеннига с Пламмером из мыслей. Спустившись вниз, он приказал Тео отвезти его в “Викторию”. Там он позвонил в номер Анжелы на втором этаже и стал ожидать ее появления у самого подножия покрытой зеленым ковром изгибающейся лестницы.
Когда та наконец-то спустилась по лестнице, Ренделл не мог пошевелиться, совершенно очарованный. До этого он видел ее всего лишь раз, днем, в ее родной стране, а потом расстался с нею, зная, что уже много лет никакая иная женщина не привлекала его в такой степени. В течение всей прошлой недели он носил в себе впечатление от этого прелестного существа. Но вот сейчас, в этот второй раз, Ренделл был буквально потрясен ее присутствием. Теперь назвать эту женщину просто красивой означало оскорбить ее. Анжела была самой головокружительной и желанной молодой женщиной, из тех, кого Стивен видел в своей жизни. И здесь, в вестибюле, когда она спустилась так естественно и уютно в его объятия, а ее мягкие губы тепло прижались к его собственным, он сразу понял, что эта женщина всегда была частью его самого.
140 
