— Ах, да, — добавила Тиффани. — Ещё у меня есть огонь.
Потом, по непонятной для неё самой причине она добавила:
— Когда я состарюсь, я надену чёрное. Но точно не сейчас.
Тиффани подняла свой фонарь повыше, тени на стенах задвигались, но одна из них, которая была похожа на пожилую женщину в чёрном — растаяла окончательно. «Теперь я знаю, почему зайчиха прыгает в огонь, и завтра… нет, уже сегодня, я прыгну в него тоже», — она улыбнулась своим мыслям.
Когда Тиффани вновь появилась в зале, всё ведьмы, стоя на лестнице, смотрели на неё. Тиффани удивилась, как это Матушка Ветровоск и миссис Прост могут терпеть друг друга рядом, ведь они обе гордячки похуже кошек, набитых шестипенсовиками. Но, судя по тому, как мило они болтали о «погоде», «поведении нынешней молодёжи» и «ужасно высоких ценах на сыр», они отлично поладили. А вот Нянюшка Ягг выглядела чрезвычайно взволнованной. И видеть Нянюшку Ягг чрезвычайно взволнованной было волнительно. Было за полночь, говоря прямо — колдовской час. В обычной жизни каждый час — колдовской, но от того, как обе стрелки показывают вверх, становилось немного жутко.
— Я слышала, ребята вернулись после мальчишника, — произнесла Нянюшка, — но, похоже, они забыли, где бросили жениха. Не думаю, конечно, что он сбежит. В чём они точно уверены, они стащили с него штаны и к чему-то его привязали. — Она кашлянула. — Такова традиционная процедура. Подразумевается, что нормальный шафер помнит, где это проделали, но его нашли, и он не может вспомнить даже собственное имя.
Часы в зале пробили полночь. Они никогда не шли вовремя. Каждый удар словно бы отзывался болью в позвоночнике Тиффани.
Появился направлявшийся в её сторону Престон. И какое-то время Тиффани казалось, что куда бы она ни посмотрела, повсюду был только он — Престон: благоразумный, чистый, и, каким-то образом, подающий надежду.
— Слушай, Престон, — обратилась она к нему. — Мне некогда объяснять, и не уверена, что ты поверишь в то, что я расскажу, однако, возможно, поверишь, если я покажу. Мне необходимо прогуляться и убить одно чудовище до того, как оно убьёт меня.
— Значит, я буду тебя защищать, — сказал Престон. — В любом случае, мой шеф-командующий находится где-то снаружи, в каком-то свинарнике рядом со свиньёй, которая в данный момент обнюхивает его причиндалы! Значит, я, в данный момент, представляю здесь официальные органы!
— Ты? — рявкнула Тиффани.
Престон выпятил грудь, хотя, по ясной причине, эффект получился далёким от ожидаемого.
— Как ни странно, так и есть. Ребята назначили меня дежурным офицером Стражи, чтобы сами они могли пойти напиться. А сержант в данный момент на кухне, пугает раковину. Он думал, что сумеет перепить госпожу Ягг!
Он отдал честь.
— Так что я собираюсь вас сопровождать, мисс. И вы не сможете меня остановить. Только без обид. Поскольку сержант между отданием команд в раковину делегировал мне огромную власть, я хотел бы приказать вам и вашему помелу оказать мне помощь в поисках. Если вас это не затруднит.
Кошмарное предположение для ведьмы. С другой стороны, его сделал Престон.
— Ну что ж, ладно, — ответила она. — Только не пытайся её причесать. И ещё, сначала мне нужно кое-что сделать. Извини. — Она прошла сквозь открытую дверь в зал и прислонилась к прохладной каменной стене. — Я знаю, что вы, Фиглы, сейчас меня слышите, — произнесла она.
— Ага, — раздался тонкий голосок в дюйме от её уха.
— Отлично. Я не желаю, чтобы сегодня ночью вы мне помогали. Это личное дело карги, ясно?
— Айе, мы видали карговской слёт. Сёдня дюже великая карговская ночь.
— Я должна… — начала было Тиффани, но внезапно её осенила идея, — я буду сражаться с безглазым. И они прибыли, чтобы посмотреть, какой я на деле боец. Поэтому я не могу мухлевать, пользуясь помощью Фиглов. Это очень важное карговское правило. Конечно, я ценю то, что мухлёж в традиции Фиглов почитается за великий подвиг, но карги так не делают, — продолжила она, отлично зная, что это враки. — Если вы мне поможете, они тут же об этом узнают, и все карги выразят мне презрение.
А мысленно Тиффани добавила: — «и если я не справлюсь, то Фиглы подерутся с ведьмами, и эту битву мир не позабудет никогда. Нет причин для паники, верно?»
Вслух она произнесла:
— Вы поняли, а? На этот раз, всего лишь раз, вы должны сделать так, как я говорю и не помогать мне.