Я плохо понимал, как можно вылезти из материнского чрева в обнимку с луком, кроме того, в случае правдивости сей истории я очень сочувствовал маме нашего богатыря, но утверждение насчет направленности Шарадванова ума полностью соответствовало истине.
Уже позднее, ближе сойдясь с удивительным брахманом, я выяснил: зверообразность моего нового приятеля во многом была личиной. Знал он Веды, не то чтоб досконально, но знал, и все восемнадцать сказаний о древности тоже худо-бедно выучил, а при случае и любой обряд мог провести не хуже прочих. Особо предпочитая моления, которые брахманская молодежь в шутку прозвала "Телячьими Нежностями": Ход Коров-Лучей, Коровушкин Дар и Госаву[12]-однодневку. Не знаю уж, из каких соображений, но скорей всего просто в связи с душевной склонностью.
Просто где-то вверху или внизу накануне Шарадванова рождения произошла ошибочка, и в семействе брахмана появился ребенок с прекрасными задатками кшатрия. Бывает. И не впервые.
С этого момента Шарадван стал мне изрядно интересен - как прообраз моего собственного замысла, да и благосклонность Опекуна Мира к мудрецу-задире стала более понятной. Да, мудрецу, я не оговорился: сам я мало что смыслю в Веде Лука, но Шарадван, несомненно, был знатоком этого замечательного Писания, чуть ли не единственного, где практика существенно важнее теории.
Он мог часами рассуждать о четырех видах оружия - метательном, неметательном, метаемом с возвращением и метаемом с мантрой, вопрос о наилучшем из шести видов войск мог вырвать Шарадвана из объятий апсары, а попросив его рассказать о воинских подразделениях и численности каждого, ты становился другом навеки.
Прошло больше полугода, прежде чем мне стало окончательно ясно: беднягу Шарадвана издавна мучит зависть, точит, выгрызает сердцевину, как червяк в орехе. Волей судьбы он родился брахманом-воином, но все вокруг говорили лишь об одном брахмане-воине. Он потратил годы на изучение воинской науки, но его подвиги никого не интересовали, потому что среди смертных уже имелся наилучший мастер Веды Лука и Астро-Видьи, а Шарадван мог в лучшем случае стать вторым.
Пока на земле жил Рама-с-Топором, Палач Кшатры, любимец Синешеего Шивы, у Шарадвана не было ни единого шанса вырваться вперед.
Разве что сразив соперника в поединке.
Последнее исключалось: оба по рождению были чистокровными брахманами. А Закон не позволял схваток между членами варны жрецов ни при каких обстоятельствах, кроме защиты собственной жизни.
Иначе, живи чандалой-псоядцем дюжину рождений, и это еще лучший вариант.
- Я однажды явился к нему, - как-то признался мне Шарадван, когда мы опустошили полтора кувшина с крепкой сурой. - Понимал, что зря, что дурость, а ноги сами несли…
- К Раме? - глупо спросил я. - В ученики просился?
- Нет.
- Неужто на бой вызвал?!
- Ну… нет.
- А тогда что?
- В "Смерть Раджи" предложил сыграть.
- Проиграл?
- Проиграл. В пух и прах. Сначала на двадцать восьмом ходу, потом на тридцать втором.
- А дальше?
- Что дальше, Жаворонок? Дальше я ушел… домой. Мама рада была, отец рад… Наливай, что ли…
Я налил, и мы стали говорить о пустяках.
А когда у меня родился Дрона, Опекун Мира раскрыл мне тайну: я был не единственным, кто пытался искусственно вырастить младенца с идеальными задатками обеих высших варн.
Я был даже не первым.
Еще когда до рождения Дроны, маленького Брахмана-из-Ларца, оставалось четыре месяца, у Шарадва-на при точно таких же обстоятельствах родились дети. Здесь, в Вайкунтхе, в "Приюте Зловещих Мудрецов", под бдительным присмотром Опекуна Мира. Увы, вышла неувязочка: то ли мантр недопели, то ли Вишну недосмотрел, то ли сам Шарадван что-то напутал впопыхах - короче, вместо одного родились двое.
Вместо мальчика - мальчик и девочка,
Близнецы.
- Опекун чуть не взбесился, - криво улыбаясь, рассказывал мне Шарадван. - Кричал, что это его проклятие, что вечно у него лишние люди получаются, из какого дерьма ни лепи! Потом Вишну стал бегать по покоям и орать про загадочную дуру-рыбачку, из-за которой все пошло прахом… Что за рыбачка, спрашиваю. А он в меня шкатулкой запустил. В голову. Я шкатулку поймал, стою как дурак - швырять обратно или лучше не надо, бог все-таки, светоч Троицы! Короче, решил погодить. Смотрю: Опекун смеется. После успокоился, слезы вытер и ушел. "Пусть растут, - бросил с порога. - Посмотрим, как сложится… хотя и жалко".