6 
Вайкунтха изобиловала смиренными праведниками и царственными мудрецами, девицами из свиты Лакшми, богини счастья, и свитскими полубогами самого хозяина Вишну - но…
Вот именно что "но"!
- Ты кто такой? - строго поинтересовался птицебог у гогочущей образины.
- Праведники мы, - гнусаво хрюкнули в ответ и после некоторой паузы добавили: - Смиренные. Чего вылупился, индюк? Ом мани!
Священный возглас походил больше на нечто среднее между "обманом" и "обменом".
- А почему у тебя такие большие зубы? - Будучи при исполнении, Гаруда решил покамест проглотить "индюка".
До поры.
- А чтоб топленое маслице котлами лопать! - Образина оказалась бойкой на язык.
- А почему у тебя такие большие когти?
- А чтоб четки бойчей перебирались! - не сдавался наглец, демонстративно почесывая когтем лохматое брюхо. - Мы это… мы молились, мы молились, не мычали, не телились… Эй, индюк, напомни, как дальше? Похабную песенку, которую затянула образина, Гаруда однажды имел удовольствие слышать - пролетая над ночным кладбищем, где пировала удалая компания пишачей. И допустить подобное безобразие у себя в Вайкунтхе никак не мог.
В запале приняв свой истинный облик… Впрочем, птицебогу почти сразу пришлось уменьшиться вшестеро, иначе он вынужден был бы гоняться за нахалом, как слон за мышью. К счастью, образина напрочь обалдела от такого поворота событий и даже не попыталась сбежать. Разве что вякнула нечленораздельно, когда могучий клюв ухватил хама за шкирку, словно напроказившего котенка, и налитые кровью глазищи образины плотно зажмурились.
Высоты боялся, праведник.
"Я тебе покажу индюка! - злорадствовал Гаруда, взлетая так быстро, как только мог, и потряхивая для острастки скукоженного пленника. - Жевать он, видите ли, будет, скотина! Масло топленое лопать! Смолы тебе, пакостнику, а не масла!"
И лишь вылетая за пределы Вайкунтхи, птицебогу пришло в его клювастую голову: подобной мерзости просто по определению не могло быть в райской обители Вишну-Опекуна!
Даже на окраине.
Но увесистая ноша, что кулем болталась в мертвой хватке Лучшего из пернатых, мало походила на иллюзию.
И пахла скверно.
Гаруда вздохнул, едва не выронив образину, заложил крутой вираж и взял курс на дворец Вишну. Когда золотые купола и остроконечные башенки Опекунской обители замаячили на горизонте, а внизу начались тенистые рощи с павильонами, Гаруде вдруг показалось, что он несет не праведника-самозванца, а по меньшей мере белого быка Шивы.
Через секунду бык Шивы превратился в слона-Земледержца, любого из четырех по выбору, слон - в благословенную гору Мандару, служившую мутовкой при пахтанье океана, и клюв Лучшего из пернатых разжался сам собой.
Подхватить пленника на лету не удалось, и бедолага свалился прямиком в хитросплетение ветвей акации. Надо заметить, единственной акации на обозримом пространстве. Старой и на редкость колючей. Спикировав вниз, Гаруда вцепился когтями в густую шерсть на загривке и пояснице образины, поднатужился и принялся выдирать стенающую жертву из шипастых объятий.
Выдрал.
Набрал высоту.
И даже трижды успел ударить крыльями.
Насмерть перепуганный пленник вдруг сделался скорбен животом, словно некий доброхот прошелся на его счет "Пишачем-Весельчаком", жуткая вонь заставила небеса вопиять - и Гаруду стошнило впервые за всю его долгую жизнь.
Лучший из пернатых даже представить себе не мог, что такое бывает - извергнуть съеденное.
Воображение отказывало.
На этот раз невезучий самозванец в туче нечистот и блевотины шлепнулся в открытый бассейн, умудрившись при этом до основания снести выступающий над водой балкончик и изрядно ободраться о керамическую облицовку бортика.
Казалось, он задался целью явить собой пример, что означает "спустить семь шкур".
Гаруда извлек его, полузадохшегося и перхающего сизыми пузырями, разложил для просушки на злополучном бортике и задумался.
Умереть в Вайкунтхе - это надо было обладать той еще удачей, но что-то подсказывало птицебогу - живьем он добычу до дворца не донесет.
Рядом с бассейном предавался благочестивым размышлениям плешивый старик с тощими ручками-ножками и округлым брюшком - по всему видать, великий мудрец и праведник. Явление с небес сперва мохнатого крикуна, а затем Лучшего из пернатых отвлекло старца от бормотания мантр, и он сперва бочком подобрался ближе, а там и решил завести беседу.
6 
