37 
– Но леди всегда ездят верхом в платьях.
– Да, в амазонках с дурацкими хвостами, сидя в седле боком. Как вы думаете, что бы со мной случилось, если бы я спустилась в ущелье, сидя на лошади боком?
– Теперь я вижу, вы правы, – расплылся в улыбке юноша. – Такой отважной наезднице не обойтись без мужского костюма.
– Увы, вы единственный, кто признает мою правоту, – сокрушенно вздохнула Энни. – Когда я была маленькой, мне позволяли делать все, что угодно. Мою привычку носить штаны находили при дворе очень милой. Меня даже называли «маленьким принцем Энни». Но с тех пор как я выросла и пришла пора выдавать меня замуж, все изменилось. Теперь меня заставляют носить идиотские амазонки. Никакой свободы не дают, следят за каждым шагом. Матушка постоянно твердит, что мне уже пятнадцать и пора оставить ребячество. А я…
Внезапно Энни осеклась и в глазах ее мелькнуло подозрение.
– Слушайте, а вы не из женихов ли будете? Сознавайтесь, вас подослала ко мне матушка?
– Я?.. Из женихов? – запинаясь, пролепетал Родерик. Судя по выражению лица юноши, изумление его было искренним и неподдельным.
– Понимаете ли, моя дорогая матушка спит и видит, как бы побыстрее выдать меня замуж, – пояснила Энни. – Лучше всего за какого-нибудь старого, жирного, занудного кретина, с которым умрешь со скуки. Но вы совсем не такой, – добавила она, пристально глядя на юношу. – Так что вас вряд ли прочат мне в женихи.
Впервые за все время разговора лицо Родерика исказила гримаса досады и раздражения.
– Я не претендую на подобную честь, принцесса, – отрезал он. – Все, что я хотел, – отдать должное вашей красоте. И я очень сомневаюсь, что королева, ваша матушка, решит выбрать вам в мужья представителя нашего дома. Мы не можем похвалиться баснословным богатством, не относимся к числу льстецов и подхалимов и поэтому не пользуемся особым расположением при дворе вашего отца.
– Но зато представителям вашего дома не занимать прямоты и искренности. Приношу вам свои извинения, сэр Родерик. Когда вы проведете при дворе побольше времени, то поймете: правду и честь там встретишь редко. И, надеюсь, простите мне мою излишнюю подозрительность.
– Улыбнитесь, принцесса. За вашу улыбку я готов простить любое оскорбление.
К немалому собственному смущению, Энни почувствовала, как губы ее против воли растягиваются в улыбке. На какое-то мгновение ее охватило упоительное чувство, сродни тому, что она испытала, спускаясь вниз по ущелью.
– Вот это настоящая награда. Даже более драгоценная, чем королевские извинения, – довольно изрек Родерик и вставил ногу в стремя. – Я был счастлив познакомиться с вами, принцесса. И надеюсь, судьба вновь пошлет мне счастье встречи с вами.
– Вы покидаете меня?
– Ведь именно этого вы хотите, не так ли? К тому же мне только что пришло в голову, что, продолжая столь сладостную для меня беседу, я могу навлечь неприятности на себя и на вас. Представьте, если кто-то увидит нас с вами в лесу, вдвоем, без придворных…
– Но мы не делали ничего постыдного, – холодно возразила Энни. – И не собираемся делать. Так что мне нечего опасаться чужих взоров. Однако если вы боитесь…
– Я ничего не боюсь, – вспыхнул Родерик. – Все, о чем я беспокоюсь, – это ваша репутация.
– Это чрезвычайно любезно с вашей стороны, сэр Родерик, но я могу сама позаботиться о собственной репутации, – процедила Энни.
– Принцесса, я вижу, что вызвал ваше недовольство. Но как мне следует поступить, чтобы загладить свой проступок?
– Дело в том, что я вам не доверяю. Наверняка вы разболтаете, что видели меня. Думаю, будет лучше, если до конца сегодняшнего дня вы поступите в мое полное распоряжение. Станете моим телохранителем.
– О, я и мечтать не мог о подобной счастливой участи. Прошло чуть больше недели, как я ношу рыцарское звание, и мне уже выпала честь сопровождать особу королевской крови. Я был бы счастлив выполнить вашу волю, леди, но, увы, я лишен возможности провести этот день в вашем блистательном обществе. Служба налагает на меня обязанности, которые я должен выполнять.
– А вы всегда столь неукоснительно выполняете свои обязанности?
– Должен признать, не всегда. Но есть обязанности, которыми я не могу пренебречь ни при каких обстоятельствах. Служба есть служба. Не всем выпадает счастье родиться принцессой.
– Не вижу в этом особого счастья, – сморщила нос Энни и тронула поводья. – Так вы едете со мной или нет?
37 
