ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Прилив

Эта книга мне понравилась больше, чем первая. Очень чувственная. >>>>>

Мои дорогие мужчины

Ну, так. От Робертс сначала ждёшь, что это будет ВАУ, а потом понимаешь, что это всего лишь «пойдёт». Обычный роман... >>>>>

Звездочка светлая

Необычная, очень чувственная и очень добрая сказка >>>>>

Мода на невинность

Изумительно, волнительно, волшебно! Нет слов, одни эмоции. >>>>>

Слепая страсть

Лёгкий, бездумный, без интриг, довольно предсказуемый. Стать не интересно. -5 >>>>>




  9  

Я был глубоко потрясен этим ничем внешне не примечательным, но неотразимо привлекательным человеком, его манерой спорить, способностью плести тайные интриги и пускаться на любые ухищрения, вплоть до притворной вспышки яростного раздражения, в стремлении добиться разрешения выйти за пределы дворца. Стройный, величественный Козимо только улыбался и тихим голосом уговаривал художника успокоиться и вернуться к работе, заверяя, что тот будет доволен, когда закончит свое творение. В конце концов ему удалось убедить великого живописца.

Филиппо Липпи был монахом, но женщины приводили его в полное неистовство, и все знали об этом.

Откровенно говоря, он принадлежал к числу неисправимых дамских угодников. Именно из-за неудержимой тяги к представительницам слабого пола он стремился выскользнуть из дворца. В тот же наш приезд вечером за ужином в доме Козимо кто-то даже высказал предложение осчастливить Филиппо, заперев в его комнате нескольких женщин. Не думаю, что Козимо последовал такому совету. Соверши он нечто подобное, его враги немедленно разнесли бы эту важную новость по всей Флоренции.

Хочу особо подчеркнуть одно весьма важное обстоятельство. Моя память навсегда запечатлела тот краткий миг, когда я имел счастливую возможность лицезреть гениального Филиппо. Да, он был истинным гением и таковым останется для меня вовеки.

– Ну и что же именно тебе так в нем понравилось? – спросил меня отец.

– Он и плохой, и хороший одновременно, – ответил я. – И одно теснейшим образом связано с другим. Я понимал, какая борьба происходит в его душе! И я видел некоторые его работы, например ту картину, которую он писал вместе с Фра Дкованни (с тем художником, которого позже во всем мире нарекли Фра Анджелико). И заверяю, что Филиппо просто великолепен. Иначе разве стал бы Козимо терпеть такое его поведение? Да ты ведь и сам все слышал!

– А Фра Джованни – святой? – задал еще один вопрос отец.

– Хм-м-м… Конечно. И знаешь ли, это прекрасно. Но ты, надеюсь, заметил, какие муки испытывал Фра Филиппо? Хм-м-м… Мне это понравилось.

Отец удивленно приподнял брови. В свою следующую, и последнюю, поездку во Флоренцию он взял меня с собой, чтобы посмотреть все картины Филиппо. Тот факт, что отец помнил о моем интересе к этому художнику, поразил и тронул меня до глубины души. Мы посетили несколько домов, дабы полюбоваться самыми красивыми картинами, а затем отправились в мастерскую Филиппо.

Там мы увидели, что работа над запрестольным образом «Коронование Богоматери», заказанным Франческо Мариньи для флорентийской церкви, близка к завершению. Едва бросив взгляд на эту картину, я чуть не упал замертво – такой восторг и восхищение вызвала она во мне.

Я не мог сдвинуться с места – только всхлипывал и утирал слезы.

Никогда в жизни не довелось мне видеть что-либо прекраснее этого полотна: огромная толпа людей с застывшими, исполненными внимания лицами, великолепная группа ангелов и святых, по-кошачьи грациозные женщины и стройные фигуры небожителей-мужчин. Зрелище буквально привело меня в исступление.

Позже отец предоставил мне возможность посмотреть еще две работы гения – сюжетом для обеих послужило Благовещение.

Здесь, наверное, уместно будет упомянуть, что ребенком я исполнял роль архангела Гавриила, представшего перед Девой Марией с вестью о зачатии Христа в ее чреве, и, когда мы разыгрывали этот спектакль, предполагалось, что архангел должен быть обольстительным молодым человеком, а Иосиф войдет и – подумать только! – застанет свою невинную подопечную Деву Марию наедине с ошеломляюще прекрасным взрослым мужчиной.

Нашей веселой компании беззаботных, суетных мальчишек удалось придать спектаклю некоторую пикантность – иными словами, мы внесли в сюжет кое-что от себя. Насколько мне известно, в Писании нет упоминания о присутствии святого Иосифа на этом предопределенном свидании.

Роль архангела Гавриила оставалась для меня самой любимой, и потому изображения Благовещения доставляли мне особую радость.

Последнюю картину, которую я видел перед отъездом из Флоренции, Филиппо завершил в 1440-х годах, и, должен признаться, она превзошла все его прежние творения.

Архангел действительно выглядел существом неземным и в то же время был воплощением физического совершенства. Крыльями ему послужили павлиньи перья.

Охваченный восторгом, я испытывал в тот момент лишь одно страстное желание: немедленно купить картину и увезти ее в замок Это оказалось невозможным – работы Филиппо не выставлялись на продажу. Отцу пришлось буквально силой оттащить меня от картины, и вскоре – кажется, на следующий же день – мы двинулись в обратный путь.

  9