Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
87 
Девушка была в полнейшем изумлении. Давя подошвами ракушки и скользя по привядшим водорослям, она спустилась к тому месту, где он стоял. Крупные плоские камни, из которых была сложена поверхность пляжа, похрустывали под каблучками. Анетта вдруг почувствовала себя в опасности. Мгла кольцом окружала их. Анетта оглянулась. Она надеялась увидеть автомобиль, но заметила лишь краешек радиатора. Остальное тонуло в тумане. Она посмотрела на море. Но и здесь туман мешал видеть далеко: волны появлялись из серой стены в тот миг, когда уже начинали изгибаться и опадать. Они с силой разбивались о камни, затем белопенное полотнище с шипением наползало на берег и отступало, таща за собой все, что удалось захватить. Бесконечный ритмический шум заворожил Анетту и приковал к месту. Ладонь, которую она прижимала к груди, стала одним целым с ее тревожно бьющимся сердцем. Потом она повернулась и взглянула на Мишу.
Изумление, охватившее ее, она прочла и на его лице. Он смотрел на волны широко раскрытыми глазами, словно на появившихся неведомо откуда странных животных. Ужас и зачарованность — вот что читалось в его глазах. И увидев его таким, Анетта еще больше испугалась. Он бурно дышал, и губы его непрестанно шевелились, словно он произносил какие-то слова, тут же тонущие в реве волн. Туфли его промокли, но он наверняка не замечал этого. Вдруг наклонился, зачерпнул пенящуюся у его ног воду и поднес к губам.
— Миша! — прокричала Анетта, едва расслышав свой голос. Но он не оглянулся. Может, не услышал, а может, и забыл, что она находится рядом. Анетта вдруг почувствовала — на этом пляже кроме нее никого нет. Утренний свет с каждой минутой становился все ярче, и туман рассеивался. Теперь уже Анетта могла различить даль, откуда катились эти мощные серые валы, изгибаясь в серебристом тумане и первых лучах солнца. Все вокруг нее начинало сверкать и лучиться под не видимым еще солнцем. Она повернулась и почувствовала, как камешки задвигались и захрустели у нее под каблуками. Ноги промокли до щиколоток. В едином мучительном всплеске памяти события минувшей ночи вернулись к ней. Она увидала рыб, беспомощно подпрыгивающих на ковре, на диванных подушках. Ей хотелось рыдать, кричать, но больше всего — чтобы Миша обратил на нее внимание.
— Миша! — вновь закричала Анетта и схватила его за руку. Он вздрогнул и отошел от нее еще дальше, не оборачиваясь, все еще шевеля губами.
С искаженным от боли лицом Анетта секунду смотрела на него. И вдруг, подобрав длинный подол, с громким криком побежала в воду. Она сделала всего три неловких шага по отступающему пенному полотнищу — и новая волна ударила ей в колени. Но Анетта устояла и шагнула еще глубже. И вдруг провалилась по пояс в бурлящую ледяную воду. Закричала пронзительно… а следующая волна уже вздыбилась над ней. Ноги скользнули в бездну. И тут кто-то яростно дернул ее за руку и поволок к берегу. Это был Миша. Анетта вырывалась, едва не утащив и его на глубину. Но Миша все же выволок ее на берег и, протянув по гальке, разжал руку. Анетта упала коленями на камни.
— Ты, маленькая идиотка! — прокричал Миша, с силой встряхнув ее.
Анетта сидела на камнях. Она сейчас мало что чувствовала и понимала. Вот только болели расцарапанные в кровь ноги. И ей страстно хотелось остаться одной. «Уходи», — пробормотала она, глянув на Мишу.
Тот наклонился к ней. Лицо его было яростно. Он поставил ее на ноги и потащил к машине. «Садись на заднее сидение, — приказал он, — и сними одежду. Завернись в куртку и в плед!»
Дрожа от холода, Анетта выскользнула из обрывков своего зеленого одеяния и на секунду осталась нагая, одной длинной ногой упираясь о камни, а другую поставив в тепло автомобиля. На заднем сидении была брошена вельветовая куртка. Анетта нырнула в нее, поверх закуталась пледом и в изнеможении откинулась на спинку сидения. Потом она посмотрела на Мишу. Сняв рубаху, он выжимал из нее воду. Грудь и спина у него были покрыты густыми черными волосами, теперь плотно облепившими тело. Намокшие волосы прилипли к щекам, и капли воды катились по ним, как слезы. Увидев это, Анетта начала всхлипывать.
Мощным рывком машина сдвинулась с места. Закрыв глаза, Анетта чувствовала, как мокрые шины, буксуя, расшвыривают гальку. Туман из серого успел превратиться в серебристый и теперь становился золотым. Сквозь эти скопления золота они выбрались на шоссе, и начался длинный путь домой. Рев мотора достигал высшей точки. Слезы из глаз Анетты струились непрестанно. Никогда еще ей не было так плохо. К тому времени, когда она сумела кое-как справиться с собой и сидела, глядя на Мишин влажный затылок, с которого все еще стекали капельки морской воды, — к тому времени они уже проезжали окраины Лондона. Миша упорно молчал, и только когда показалась Темза, сказал: «Оденься-ка лучше в свою одежду».
87 
