Последние отзывы

  117  

— Да.

— А как у них с экипировкой?

— Я заставил всех выложить содержимое ранцев на землю. Идет проверка. Утром центурионы доложат мне обо всем.

— В прошлом году эти центурионы показали себя не с лучшей стороны. Стоит ли доверять их оценке? Может быть, тебе лучше взглянуть самому?

— Я так не думаю, — спокойно возразил Децим Брут, никогда не боявшийся говорить с Цезарем откровенно. — Мое недоверие ослабит пятнадцатый. Они со всем справятся сами.

— Ладно, пусть все идет как идет. Я реквизировал в округе все шкурки кроликов, ласок, хорьков. Там, куда я их поведу, обычные шерстяные носки не годятся. А еще я заставил всех женщин Нарбона и его окрестностей вязать теплые шарфы и рукавицы.

— О боги! — воскликнул Луций Цезарь. — Ты что, поведешь их к гипербореям?

— Там будет видно, — сказал ему Цезарь и вышел.

— Я знаю, — вздохнул Луций Цезарь, опечаленно глядя на Гиртия. — Мне скажут, когда будет нужно.

— Шпионы, — коротко бросил Гиртий, поспешая за генералом.

— Шпионы? В Нарбоне?

Децим Брут усмехнулся.

— Может быть, их и нет, но зачем рисковать? Недоброжелатели и обиженные существуют везде.

— Как долго он здесь пробудет?

— Уйдет к началу апреля.

— Через шесть дней?

— Нехватка шарфов и рукавиц — единственное, что может его задержать. Но вряд ли такое случится. Думаю, он не преувеличивал, говоря, что заставил работать всех женщин.

— Он скажет солдатам, куда поведет их?

— Нет. Он просто их поведет. Нет лучше способа распространять новости, чем кричать о них во весь голос. Пусть кричат галлы, им это свойственно. А он будет молчать.

И все же Цезарь дал объяснения своим легатам на застолье в последний день марта. Но лишь после того, как отпустили всех слуг и удвоили охрану в коридорах.

— Обычно я не столь скрытен, — сказал он, откидываясь на ложе, — но в одном отношении Верцингеториг прав. У Длинноволосой Галлии действительно достаточно сил, чтобы изгнать нас. Но только в том случае, если он успеет собрать их. Сейчас у него под рукой где-то от восьмидесяти до ста тысяч воинов. А к общему сбору, который им запланирован в секстилии, их число возрастет до четверти миллиона. До секстилия его нужно разбить.

Луций Цезарь вдохнул сквозь стиснутые зубы, издав тихий свист, но промолчал.

— Он не планировал каких-либо военных действий римлян до секстилия и середины весны, — продолжал Цезарь, — вот почему сейчас у него не так много людей. За зиму он намерен подчинить непокорные племена. Он думает, что я нахожусь по другую сторону Альп, и уверен, что, когда я приду, он сможет помешать мне соединиться с моим войском. Он уверен, что у него будет время возвратиться в Карнут и присутствовать на общем сборе. Поэтому пока Верцингеториг очень занят, я должен добраться до моих легионов. И не долее чем за шестнадцать дней. Но если я пойду вверх к истокам Родана, Верцингеториг узнает о том, прежде чем я дойду до Валентин. И запрет меня в Виенне или Лугдуне. С одним легионом я там не пробьюсь.

— Но ведь другого маршрута нет! — выпалил Гиртий.

— В том-то и дело, что есть. Завтра, Гиртий, я двинусь на север. Мои лазутчики сообщают, что Луктерий переместился на запад и осаждает крепость рутенов Карантомаг. А габалы решили — вполне разумно, учитывая их близость к арвернам, — присоединиться к Верцингеторигу. И сейчас усиленно тренируются, готовясь к походу на гельвиев.

Цезарь выдержал драматическую паузу, прежде чем открыть карты.

— Я намерен обойти Луктерия и габалов с востока и перевалить через Севеннский хребет.

Даже Децим Брут был поражен его заявлением.

— Зимой?!

— А почему бы и нет? Я ведь однажды перешел Альпы на высоте десяти тысяч футов, когда торопился из Рима в Генаву, чтобы унять распоясавшихся гельветов. Все говорили, что я не пройду, но я прошел. Правда, дело было осенью, но на высоте десяти тысяч футов всегда зима. Правда и то, что армия не смогла бы пройти по козьим тропам до Октодура, но Севенны не столь уж грозны. Перевалы там в три-четыре тысячи футов, и есть дороги. Галлы путешествуют с одной стороны хребта на другую довольно крупными группами, так почему же и я не смогу?

— Не нахожу причин для возражений, — нехотя признал Децим.

— Если снег будет глубоким, мы пророемся сквозь него.

— То есть ты намерен подойти к Севеннам в верховьях реки Олтис и перейти через Родан где-то около Альбы Гельвеции? — спросил Луций Цезарь, торопясь блеснуть нахватанными в последние дни географическими познаниями о регионе, которым ему было поручено управлять.

  117