Последние отзывы

  124  

Группа легионеров, взявшихся за топоры, принялась прорубать в основании перемычки отверстие, чтобы пустить воду, а солдаты девятого легиона стали рыть отводную канаву от ручья, снабжавшего лагерь водой. Их товарищи сооружали из шкур и палок лоток, чтобы вода пошла в прорубаемую дыру и погасила пожирающий нижние бревна огонь.

Подходящий момент для галлов, которые легко могли бы одержать верх, если бы бросили в бой свою армию. Но Гутруат оказал плохую услугу своим соотечественникам, обвинив Верцингеторига в излишнем пристрастии к кавалерии в ущерб пешим воинам. Вождь галлов, еще не провозглашенный царем, не посмел воспользоваться замечательным шансом. У него не было власти посылать куда-то людей без одобрения своих именитых советников. А созыв совета — дело достаточно канительное, чреватое чередой пустых пререканий. К тому времени, когда все придут к единому мнению, все будет кончено.

На рассвете Цезарь ввел в действие артиллерию. Один рьяный галл с большой точностью метал куски жира и смолы в огонь, пылающий у основания левой башни, придвинутой к крепости. Стрела, пущенная из катапульты, вошла ему в бок. Другой галл заменил убитого, но его поразила вторая стрела, а третьего — третья. Так продолжалось по всему фронту до тех пор, пока наконец огонь не был потушен, а галлы не отступили. Фактически катапульты решили исход схватки.

— Прекрасно, — сказал Цезарь своим легатам. — Совершенно ясно, что мы недостаточно используем артиллерию. — Он поежился и плотнее закутался в плащ. — Будет затяжной дождь. По крайней мере, это предотвратит новые возгорания. Начинайте ремонт.

На двадцать пятый день строительство было закончено. Правую башню толчками придвинули к перемычке, она встала вровень с левой, а ледяной дождь все не стихал. Караульные битуригов, видя, что римляне копошатся в обычном режиме, ушли с парапета в укрытия, уверенные, что в такой ливень никто ничего не станет предпринимать. А в это время мантелеты и осадные башни заполнялись солдатами. Заскрипели лебедки, опустились широкие сходни, и римляне хлынули на парапет. Они лезли и с перемычки — по лестницам и по веревкам, снабженным крюками.

Сюрприз был полный. Галлов смели с собственных стен так быстро, что сопротивления почти не было. Придя в себя, защитники крепости клином построились на рыночной площади, решив дорого продать свои жизни.

Дождь продолжал лить как из ведра, становилось все холоднее. Ни один римлянин не спустился с крепостных валов Аварика. Легионеры просто смотрели на город. Началась паника. Вскоре галлы уже бежали в разные стороны — к малым воротам, к амбарам, к домам. И были истреблены. Из сорока тысяч мужчин, женщин и детей, находившихся в Аварике, только восемьсот человек пришли к Верцингеторигу. Остальные были убиты. После двадцатипятидневного голодания и напряженного труда у солдат Цезаря не было настроения кого-либо щадить.

— Ну, ребята, — кричал им Цезарь, — теперь у нас вдоволь хлеба, бобов и бекона! Гороховой сытной похлебки! Увижу кого с куском старой говядины — оштрафую! Благодарю и приветствую каждого! Каждый из вас дорог мне!

Сначала Верцингеториг решил, что падение Аварика и появление в стане галлов жалкой горстки спасшихся бегством нанесет больший урон его репутации, чем претензии Гутруата на лидерство. Что подумает армия? Но он взял себя в руки и, разделив уцелевших на группы, тайно отослал их подальше от войска, а на следующее утро созвал военный совет.

— Мне надо было прислушаться к моей интуиции, — сказал он, в упор глядя на Битургона. — Нам не стоило делать ставку на Аварик. Он оказался уязвимым, он пал, а мы его не сожгли, и у Цезаря теперь есть пища, несмотря на перебои с поставками от эдуев. Сорок тысяч наших соотечественников мертвы. Воины. Дети, которые могли стать воинами. Их матери, их отцы, их дядья и кузены. Аварик пал не по их вине. Просто у римлян есть опыт. Они понимают, как подобраться к тому, что нам кажется неуязвимым. Не потому, что мы слабы, а потому, что они сильнее нас. Мы потеряли четыре крепости, сдав три из них Цезарю за восемь дней, четвертую — после двадцати пяти дней таких невероятных усилий с его стороны, что у меня щемит сердце. Они пешие двигаются быстрее, чем мы на конях. Они строят осадные сооружения из окрестного леса. Они пронзают нас своими огромными стрелами — одного за другим. Они отличные воины. И у них есть Цезарь.

— А у нас есть ты, Верцингеториг. И нас очень много, — негромко сказал Катбад.

  124