Особенно,... 
273 
Почему он думал обо всем этом, опершись на кормовой леер и глядя, как мимо проплывает мрачная пустыня Катабатмос, Гней Помпей не знал. Видимо, время тянется медленно, вот и лезет в голову всякая чушь. А в сердце его царит только Скрибония, он скучает по ней денно и нощно. Брак с Клодиллой был просто ужасным! Это, кстати, еще одно свидетельство внутренней неуверенности, постоянно грызущей отца. Вот он и норовит породниться с аристократами лучших кровей. И подсунул своему сыну Клодиллу! Скучное, глупое, и ленивое существо, к тому же по своему малолетству лишенное привлекательных качеств. А дочь Либона искренне взволновала его. Он тут же объявил, что расстается с Клодиллой и женится на изящной маленькой куропаточке с блестящими перьями и пухлыми формами, которые просто очаровали его. Помпей пришел в ярость, но это не помогло. Его старший сын доказал, что в упорстве равен отцу, и настоял-таки на своем. С тем результатом, что Аппия Клавдия Цензора пришлось назначить губернатором Греции, где тот, по слухам, стал еще более странным: проверяет геометрию пилонов и ворчит по поводу силовых полей, незримых сил и подобной чепухи.
Александрия произвела на молодого Гнея Помпея примерно такое же впечатление, какое произвела Афродита на весь земной мир. Со своими тремя миллионами горожан она затыкала за пояс не только Антиохию, но и Рим. Истинный дар Александра потомству. Его империя рухнула в одночасье, но Александрия просуществует века. Очень плоская, с единственным насыпным холмом в двести футов — садом-мечтой Панеумом, она казалась удивленному Гнею Помпею городом-сказкой, возведенным скорее богами, чем неуклюжими, вечно суетящимися людьми. То ослепительно белая, то отливающая всеми возможными в мире цветами, с купами идеально идентичных деревьев, Александрия, расположенная на самом дальнем конце Нашего моря, была великолепна.
А Фарос, гигантский маяк на одноименном острове! Башня, парящая в вышине, недосягаемой для любого другого строения. Трехъярусный шестиугольник, облицованный мерцающим белым мрамором. Чудо света! Море вокруг него было цвета аквамарина, с песчаным дном, кристально чистое, потому что городские сточные трубы имели выходы гораздо западнее, где морское течение, подхватывая нечистоты, гарантированно уносило их прочь. И этот воздух, целительный, ласкающий! А вот грандиозная дамба Гептастадион, соединяющая остров Фарос с материком, простирающаяся почти на милю, с двумя арочными проходами в центре. Под этими четкими ажурными дугами могли свободно проплывать суда любой высоты.
Прямо впереди виднелся большой дворцовый комплекс, соединенный сзади с выступающим из моря утесом, когда-то служившим крепостью, а теперь приютившим в своей впадине амфитеатр в форме раковины. Гней Помпей вгляделся и понял: вот настоящий дворец! Единственный в мире. Такой громадный, что перед ним бледнеет Пергам. На первый взгляд его многочисленные колонны выглядели строго дорическими, разве что они были массивнее в обхвате, намного выше и ярко разрисованы рядами картин, каждый ряд высотой с цилиндрическую секцию колонны, однако с надлежащими фронтонами и метопами — всем, что должно иметь настоящее греческое здание. Разница была в том, что греки строили на земле, а александрийцы, подобно римлянам, подняли свой дворцовый комплекс на каменное основание высотой в тридцать ступеней. А какие пальмы! Грандиозные веерные, грубые и толстые, с листьями, как перья.
В состоянии восторженного транса Гней Помпей наблюдал, как его корабль пришвартовывается к причалу. Затем проверил, все ли в порядке с другими сопровождающими судами, и, завернувшись в тогу с пурпурной каймой, пошел за шестью положенными пропреторам ликторами искать пристанища в великолепном дворце и аудиенции у седьмой царицы Клеопатры Египетской.
Той, в свои семнадцать взошедшей на трон, вскоре должно было исполниться двадцать. Два года ее правления были полны как триумфов, так и поражений. Первым делом она во всем величии отправилась в плавание по Нилу на огромной, сплошь вызолоченной барке с пурпурным, расшитым золотом парусом. Высыпавшие на берега египтяне-аборигены всячески демонстрировали новой властительнице свою покорность, а она неподвижно стояла на палубе рядом со своим девятилетним братом-мужем (но на ступень выше его). В Гермонте она «вернула домой» священного быка Бухиса, найденного по примете: его черная шерсть завивалась не в ту сторону. Затем царское судно отправилось дальше в окружении более мелких судов, заваленных цветами. Облаченная в наряд фараона, коронованная высокой белой короной Верхнего Египта, Клеопатра стремилась к Первому порогу, чтобы оказаться на острове Элефантина в тот самый день, когда уровень воды в главном из мерных колодцев Нила предскажет конечную степень будущего разлива реки.
273 
