– Алан. – Она протянула к нему руку. – Прости, я, возможно, не права.
– Отчего же? – произнес он жестко.
– Может, мне не стоило так близко к сердцу принимать твое прошлое. Прости меня.
– Ничего, – сказал Алан, а у самого пустые глаза, пустая улыбка.
Сказал и все. А ей каково? Она же не знает толком, что произошло между Аланом и Агнес. Конечно, не зная, легко бросать обвинения. Опять, наверное, дурака сваляла… Трэлла тяжело вздохнула.
– Я, пожалуй, пойду спать.
Господи, где же та сказочная хижина?
16
На следующее утро Алан ушел и работал допоздна. Они встретились только за ужином. Молодая чета снова вернулась к предупредительно-вежливым отношениям, которые установились между супругами со дня свадьбы.
От отчаяния Трэлле хотелось выть. Ведь она же главный виновник дурацкой ситуации. Значит, первый шаг к примирению должен исходить от нее, но как его сделать?
Дура в собственной семейной жизни, она вовсе не хотела быть дурой во взаимоотношениях с Агнес. Эта барыня еще почувствует, что деревенщина на большее способна.
– Новый флакон «Шанели» вдребезги! – простонала Агнес. Оставалось удивляться, что она вообще смогла что-то произнести.
– Господи! – в деланном ужасе откликнулась молодая женщина. – Мне жаль, Агнес. Не надо ставить духи на край полки, я могу их не заметить, когда вытираю пыль. Что-то, помню, действительно разбилось.
– Ты знаешь, сколько стоит флакон таких духов? – Агнес была в шоке.
– Нет. Но мне действительно жаль, что так получилось. Знаешь, у меня есть флакон «Цветка пустыни» – возьми его.
– «Цветок пустыни»! – На этот раз мачеха вышла из себя. – Эта бурда стоит десять долларов за галлон. А «Шанель» продается по двести долларов за унцию!
– Двести долларов! – Глаза пораженной женщины округлились от недоверия. – Господи! Да за такие деньги надо наливать эти духи в пластиковые флаконы, чтобы их уж никак нельзя было разбить.
Агнес застонала в отчаянии.
– Боже! – крик Агнес эхом прокатился по всему дому.
Молодая хозяйка, готовившая в это время тесто для пирога, лишь ухмыльнулась. Она услышала, как наверху с грохотом захлопнулась дверь в бельевой чулан и по полу торопливо застучали каблуки мачехи. Через несколько секунд та ворвалась в кухню.
– Тебе следует быть осторожней, когда спускаешься по лестнице на таких каблуках, – заметила Трэлла, не отрывая глаз от теста. – Можно здорово грохнуться.
– Ты соображаешь, что ты делаешь? – Агнес была на грани истерики.
– Ну, разумеется. Пирог на ужин. С шоколадным кремом. Любимый пирог мужа, и я подумала, что Алан… – Фраза осталась незаконченной, так как Агнес вцепилась в Трэллу и резко развернула к себе лицом.
– Не морочь мне голову! Не думай, что я не понимаю, что происходит. – Глаза мачехи сверкали от ярости. – Нечего изображать из себя дурочку. Ты все это делаешь нарочно.
– Убери руку, пока я ее не убрала, – тихо произнесла Трэлла с металлом в голосе. Агнес оцепенела – она никак не ожидала такого тона от молодой женщины.
Она разжала руки.
– Это была блузка ручной работы от Дона Карана.
– И что?
– Ты нарочно испортила блузку.
– Я выстирала ее. Она была в корзине с грязным бельем, и я постирала ее вместе с остальной одеждой.
– Ее следовало стирать вручную. Об этом ясно сказано на ярлычке. Ты читать умеешь?
– Умею. – Трэлла протянула руку за полотенцем. – Интересно, ты всерьез ожидала, что я буду вручную стирать твои вещи, Агнес?
– Но ты же какие-то вещи стираешь руками!
Трэлла с минуту смотрела на нее, а затем затряслась в смехе.
– Ты неподражаема, Агнес.
Видя, что молодая хозяйка попросту потешается над ней, Агнес вспыхнула от злости. Ее тонкие скулы покрылись красными пятнами.
– Ты специально испортила мою блузку.
– Ну не совсем специально, – ответила та.
Агнес была в шоке. Она ошеломленно уставилась на юную нахалку. Перед глазами вдовы мысленно пронеслись все потери последних дней.
– Мои духи, – медленно прошептала она.
– Да уж, этот флакон оказался чертовски крепким.
– А пауки в ванной. Я думала, они заползли через открытое окно.
– Мне пришлось потратить немало времени, чтобы наловить целую кучу этих милейших насекомых.
– Бриллиантовые сережки! Ты специально засосала их пылесосом.
– Не надо разбрасывать ценные вещи где попало, – последовал нравоучительный совет.
– Как ты посмела! – Но что она могла сделать, памятуя об угрожающем предупреждении пасынка? – Как ты посмела!