22 
— Ты сам выставил себя идиотом! Вполне мог бы и промолчать о том, что плохо осведомлен о моем прошлом. И не смей винить меня в своей собственной глупости, — резко отпарировала Эмили. — Да, я встретила сверстника, с которым была недолго знакома и которого не видела четыре года. Да и вряд ли эта встреча способна оказать какое-то влияние на мою дальнейшую жизнь. В то время как ты не постыдился пригласить на борт яхты в наш медовый месяц свою любовницу. Как, по-твоему, я должна к этому относиться?
— Элоиза не моя любовница!
— Может, и не любовница, однако ты с ней спал. Прости, но я не знаю, как точнее тогда определить ваши с ней отношения.
— Это было давно и совершенно случайно. Ничего такого я себе больше не позволяю. Карло мой старый и добрый друг. Я не стану рисковать нашей дружбой даже из-за такой женщины, как Элоиза, тем более теперь, когда я женат.
— Надо же, мне казалось, ты не снизойдешь до объяснений со мной по этому поводу. Я ведь теперь не столько жена, сколько заложница, — с горькой насмешкой определила свой статус Эмили. — Оставь меня, Антон. Я устала и хочу спать. Надеюсь, на такой огромной яхте ты без труда найдешь себе место для сна. Я бы хотела остаться одна этой ночью.
— Что за чушь, Эмили! Когда гости отбудут, я приду спать именно сюда. Ты моя жена, и веди себя соответственно. Я не потерплю подобных капризов, — категоричным тоном проговорил Антон.
— От твоих ультиматумов у меня голова разболелась, — безразлично отозвалась супруга.
— Я пошлю стюарда за таблетками, — сказал муж и вышел.
Когда он вернулся, Эмили уже лежала, обнаженная, в постели. Антон разделся и лег рядом, положив руку на грудь жены.
Эмили вздрогнула. И стон сорвался с ее губ.
— Ты хочешь меня, — констатировал Антон.
— Да, — подтвердила женщина.
— Чем жестче мы схлестываемся, тем слаще близость, — насмешливо заметил он.
— К сожалению, это так, любимый, — пробормотала Эмили и потянулась к нему.
— Но почему ты сожалеешь об этом? — спросил Антон, приостановившись.
— Потому что это пугает меня, — призналась она.
— Чувство ко мне пугает тебя? Ты не хотела бы так любить?
— Я хотела бы не только любить, но и быть любимой. А ты же лишь играешь со мной. Моя любовь нужна тебе для иных целей, — возразила она.
— Мне бы хотелось, чтобы и через год, и через два, и позже мы все так же горели бы желанием. Только в этом случае наш брак можно будет считать удачным. Все остальные условности — пустое.
— Ты веришь в то, что говоришь? — спросила Эмили.
— Да, я в это верю, — твердо ответил Антон. — Если я буду жаждать тебя по-прежнему, ты будешь властвовать надо мной. Разве этого тебе мало?
— Я не стремлюсь властвовать, — робко ответила она. — Странно, что ты не можешь понять моего простого желания, милый.
— Что ж тут странного? Я понимаю его буквально. Потому мы женаты, потому мы в одной постели. Если твои фантастические ожидания не сбылись, то вовсе не меня ты должна винить в этом.
— Да, ты прагматик и реалист, — скептически констатировала Эмили. — А твои ожидания всегда сбываются? Ты от брака получаешь то, на что рассчитывал?
— Без сомнения. Все, даже больше, — объявил он.
— Позволь же порадоваться за тебя и посмеяться над собой, — воинственно проговорила Эмили.
— Не нужно смеха. Я сделаю так, чтобы ты стонала от наслаждения. И не стоит переносить наши разногласия в постель, дорогая. Давай будем цивилизованными любовниками, — попросил Антон и принялся ласкать ее.
Эмили млела, но не переставала думать над его словами. Она не знала, что подразумевает образ цивилизованных любовников. Ей казалось, что ночь — продолжение дня, а не оборотная его сторона.
А что, если Антон категорически не прав в отношении ее покойного отца. Тогда и их брак для него — обстоятельство бесполезное, в то время как для нее Антон навсегда останется ее первым и страстно обожаемым мужем.
Эмили искренне не верила, что ее папа мог поступить с кем-нибудь столь безжалостно, тем более с молоденькой и беззащитной девушкой, каковой была сестра ее мужа. Но стоит ли теперь доказывать обратное, если именно это заблуждение свело их вместе и стало основанием для этого странного брака?
— Так как нам теперь быть? — спросил Антон, доводя ее до исступления.
Эмили затрепетала и громко простонала.
— Я задал тебе вопрос, — настойчиво проговорил он.
22 
