Особенно,... 
62 
«Под мертвым деревом в тенечке не посидишь, - мелькнуло у меня в голове, пока мы неслись по мостовой. - И птички тут не поют».
Впрочем, эти исполненные истерического веселья мысли не мешали мне кричать на бегу, хотя лучше бы было поберечь легкие. Губы шевелились, не издавая звуков, поскольку я еще не избавилась от временной глухоты. Перед глазами все расплывалось - их совсем запорошило вездесущей едкой пылью.
Джафримель увлек меня в сторону, и теперь мы мчались по уходящей в бесконечность улице, обрамленной по обе стороны рядами фантастических изваяний. По большей части то были немыслимые гибриды вроде крылатых кошек или когтистых гривастых змей, все безликие, словно кто-то стер их черты. Я чувствовала себя как в кошмарном сне, когда ощущаешь загривком дыхание чудовища, а воздух вокруг уподобляется зыбучим пескам.
Одна из статуй вдруг развернулась, метнулась на середину дороги и прыгнула на нас. Задыхаясь, я опять издала беззвучный вопль, а Джафримель сшиб адского пса прямо в полете, так что нас лишь обдало жаром его обсидиановой шкуры. Джафримель, не сбившись с темпа, дважды выстрелил, выкрикнул что-то резкое и гневное на неблагозвучном наречии демонов, и тварь еще в прыжке начала растекаться струйками гнили. Меня Джаф протащил мимо так быстро, что моя голова на бегу откинулась назад, а глаза заполнились припыленным кровавым светом.
Когда мы подбежали к краю длинного поля, покрытого сухим черным крошевом, ко мне уже возвращался слух. Звуки неслись потоком, усиленные многократным эхом: топот бегущих ног, визг, вой, рычание адских псов. Справа взметнулось пламя. Один из мостов дрожал и изгибался так, что казалось, сейчас он рухнет.
Я споткнулась и упала бы ничком, если бы не страшной силы новый рывок Джафримеля, отдавшийся в моем многострадальном плече вспышкой боли. Поле под ногами загорелось, и я вскрикнула от боли. Я задыхалась, внутри все кипело, как ядерный реактор, несчастное плечо терзала боль всякий раз, когда Джафримель дергал меня за руку. Сам он стремительно несся к обрыву на краю мира, увлекая меня за собой. С этого обрыва мы и упали. Последнее, что запомнилось мне перед кратким моментом благословенного забытья, - это шелест расправившихся крыльев. Наши пальцы разъединились, я, кувыркаясь, полетела сквозь пространство, и перед моими глазами звездным блеском вспыхнула тьма.
Глава 19
Он сыпал проклятиями. Во всяком случае, эти звуки, перемежавшиеся равномерными, как сердцебиение, глухими ударами, больше всего походили на проклятия. Гравитация вернулась, а вместе с ней и живой огонь в моем плече.
Я открыла глаза.
На миг мне показалось, что я лечу. Подо мной простиралась огромная пещера, залитая кровавым светом.
Затем я почувствовала толчок, сопровождавшийся вспышками боли сразу в нескольких частях моего тела, и с несказанным облегчением осознала, что в моей онемевшей левой руке по-прежнему крепко зажат Фудошин. Правая рука беспомощно болталась, и я сглотнула что-то горячее и едкое, когда после нового толчка присмотрелась к бескрайней и вязкой багровой бездне.
Казалось, пещера уходит в глубину на целые мили, но снизу нам навстречу протянулась полоска тени. Мы сильно ударились о мост и чуть не слетели с него, но Джафримель, вскрикнув от натуги, надежно сцепил нас: одной рукой он держал меня за портупею, лямка моей сумки, схваченной его когтями, врезалась в плечо, а другой рукой вонзил в поверхность моста короткий, чуть искривленный нож - такие он порой использовал в спарринг-поединках.
Внезапное замедление скорости отозвалось во мне сравнительно легкой тошнотой. Кажется, я слегка побледнела. Твердый и острый край моста врезался в мои бедра, ноги висели над бездной, и если бы я попыталась податься назад для большей надежности, то ободралась бы о камни.
Глаза Джафримеля были закрыты. Губы шевелились, произнося слова на его родном языке, ранящем человеческий слух. Будь у меня возможность, я бы заткнула свои несчастные, больные, переполненные звоном уши.
По всему выходило, что он затащил меня на мост.
«Проклятье, как это у него получилось? Мы же летели в пропасть».
Сцепленные вместе, мы лежали неподвижно, и я лишь отстранение удивлялась тому, что до сих пор жива. Сердце бьется. Легкие вроде бы дышат. Все органы и части тела, похоже, на своих местах.
«Аллилуйя!»
Но сполна почувствовать счастье избавления мне мешали повторяющиеся приступы жуткой, неконтролируемой паники.
62 
