15 
К ним быстрым шагом подошла медсестра и вызвала доктора к вновь прибывшему пациенту. Похоже, врачу сегодня не попасть домой, злорадно подумал Мартин, глядя, как тот поспешил на новый вызов.
Безнравственно бросать Джинджер в этой больнице, где, судя по всему, персоналу мало до кого есть дело.
Безнравственно? А как насчет ее нравственности по отношению к бедному Гилли и всем, кого она обманула?
— Господин Фостер? — Мягкое прикосновение к плечу вывело Мартина из задумчивости. — Доктор отпустил Джинджер Грэхем домой. Она уже собралась. Если вы хотите, можете помочь ей дойти до машины…
Мартин покорно поплелся за нянечкой. Сегодня ему постоянно указывают, что делать, куда идти, как себя вести. А вдруг Джинджер затеяла всю эту историю с потерей памяти, чтобы сковать его волю, чтобы пробудить в нем тот самый покровительственный инстинкт, которым все женщины весьма умело пользуются?
Такая нехитрая мысль на секунду словно выбила почву из-под ног, ему необходимо было немедленно прояснить ситуацию.
— Эта амнезия… Ну, она бывает мнимой? — спросил он у няни.
— Мнимая амнезия? — Няня непонимающе посмотрела на Мартина. — Иногда к нам поступают пациенты, которые фальсифицируют потерю памяти, но наш консультант сразу выводит их на чистую воду. А почему вы спрашиваете? Вы что, думаете, что у Джинджер не амнезия? Нет, это не так… Только не в случае с миссис Грэхем…
— Нет-нет… — Мартин поспешил успокоить возмущенную нянечку. — Просто мне интересно.
— Я могу ручаться вам, господин Фостер, — важно сказала няня, — что если доктор Бах диагностировал амнезию, значит у нее точно самая настоящая амнезия!
В этот момент они подошли к палате и Мартин увидел Джинджер, печально стоящую около постели. Она держалась за спинку кровати, и лицо ее было искажено беспокойством и напряжением.
Сердце Мартина сжалось, и он почувствовал сострадание к ней. Не помнить даже самой малости, забыть нужную дату, фамилию, название какого-нибудь острова на Карибах и то мучительно, а тут у человека выпал целый кусок жизни! Не хотел бы он оказаться в ее положении.
Глаза Джинджер потеплели, когда она увидела няню. Очевидно, ее она узнала, решил Мартин и тут же испытал острый приступ давно забытой эмоции, это была совсем детская радость, так как он понял: Джинджер смотрит на него, а не на няню.
— Мартин? — Его имя Джинджер произнесла неуверенно и смущенно, словно школьница, плохо затвердившая урок; ее глаза, то ли серые, то ли синие, наполнились слезами.
— Вы узнаете меня? — спросил он, не обращая внимания на неодобрительное покачивание головой и поджатые губы няни.
Тотчас на лицо Джинджер вернулась гримаса отчаяния.
— Нет, — ответила она и прижала ладони к вискам. — Я спросила ваше имя у сиделки, которая сказала мне, что я могу вернуться домой. — Глаза Джинджер на секунду разгорелись, но тут же вновь потухли.
Няня дипломатично удалилась, оставив их наедине.
— Мне действительно жаль, что я не помню вас, Мартин, — ее голос звучал мягко, она словно успокаивала расстроенного мальчика, — но я очень постараюсь, постараюсь вспомнить. Я осознаю… чувствую, что… что между нами было нечто очень интимное…
Джинджер залилась краской и смущенно замолчала.
— Вы может чувствовать это? — Мартин вздрогнул, услышав, как грубо звучит его голос, хотя он намеревался придать своим словам теплоту и участие.
— Да. Да, я могу, — заверила его Джинджер. Она приблизилась к Мартину, коснулась его руки, очень легко, лишь кончиками пальцев, и на ее лице отразилась тень радости узнавания чего-то родного.
Словно слепая девушка, подумал Мартин с неожиданной нежностью.
— Я никак не могу узнать тебя сейчас. И вспомнить не могу, Марти. Но я понимаю, как это может быть тяжело для тебя. Я знаю, что ты за меня беспокоился. — Она улыбнулась, и Мартин невольно улыбнулся в ответ. — Доктор рассказал мне, как ты устроил ему форменный допрос относительно меня.
Черт, она выглядит такой больной, такой уязвимой. Такое доверие читается в ее глазах, в прикосновениях, что комок подступает к горлу и остатки самообладания испаряются, как следы дождя в летний день.
— Я рада, что вы… что ты… здесь, со мной, Марти, — доверчиво призналась Джинджер. — Я это чувствую, но, что ужасно, не способна вспомнить… Меня так все пугает. Господин Бар-тон сказал, что вы мне не муж…
— Это так, — коротко согласился Мартин.
15 
