Последние отзывы

  28  

Наконец настало утро, когда Рейф объявил, что они уезжают. Никто не оспорил его решение, даже Лайла... Разве можно идти против воли вождя? Однако, улучив минуту, она сбежала к Дункану.

Правда, на сей раз ей не удалось ускользнуть незаметно.

Рейф сделал все, чтобы держать ее в поле зрения, но при этом не давать о себе знать, а Лайла запаниковала и оттого стала менее осторожной. Она понимала, что стоит табору покинуть долину, как Рейф потребует ее в жены. Но теперь, когда она познала любовь Дункана, мысль о Рейфе была для нее еще отвратительнее прежнего.

С одной стороны, она не сомневалась, что Дункан женится на ней, но, с другой... ей придется расстаться с матерью... с табором... Мысли у нее путались. Она никак не могла ни на что решиться. Видимо, еще и поэтому ей изменил слух, и шаги Рейфа, все-таки нарушавшие привычную тишину в горах, не привлекли ее внимания.

Возле сарая Лайла помедлила, огляделась, но никого не заметила. Она вбежала внутрь, и Дункан, бросившись навстречу, обнял ее и принялся страстно целовать.

Когда он отпустил Лайлу, она рассказала ему о решении Рейфа.

— Останься, — попросил Дункан. — Останься со мной.

— Останусь.

Они не знали, что их подслушивают. Проскользнув в сарай, пока они целовались, Рейф стоял в темном углу и не сводил с них глаз.

Его сжигала ярость. Лайла, предназначенная ему, опозорила его, отдалась чужаку, нарушила священный цыганский закон. Табор отвергнет ее, когда узнает. Отныне ей не быть его женой, но он все равно возьмет ее, накажет за то, что она пренебрегла им ради своего смазливого шотландца. Но сначала...

Ни Лайла, ни Дункан не подозревали о его присутствии, пока он не встал рядом с ними, не оторвал Лайлу от возлюбленного и не всадил ему острый длинный нож между ребер.

Дункан вскрикнул, кровь хлынула у него изо рта, и он упал. Рейф поразил его в самое сердце. А Лайла в ужасе, не веря самой себе, смотрела, как умирает ее любовник, который даже в смерти тянулся к ней и смотрел на нее растерянными испуганными глазами.

Когда Рейф наклонился, чтобы взять нож, Лайла убежала. Как лань, мчалась она по горам, не смея не только остановиться, но даже обернуться.

Рейф ее не преследовал. Куда она денется? Он вытер нож и равнодушно посмотрел на мертвое тело соперника. Шотландец украл у него женщину и заплатил за это своей жизнью. Но Лайлу он накажет по-другому. На его лице появилась злобная усмешка. Жена? Ну, нет! Но в его постели она все равно побывает.

У Рейфа была редкая для цыгана черта. Ему нравилось причинять боль. Еще мальчишкой он с удовольствием ставил капканы на кроликов и других мелких зверюшек, но не потому что голодал. Мучительный страх в глазах умирающих животных доставлял ему радость.

Его отец, узнав об этом, попытался воздействовать на сына силой, но добился только того, что Рейф научился скрытничать. Обыкновенно, когда ему становилось невмочь и были деньги, он покупал женщин и делал с ними, что ему заблагорассудится, а теперь Лайла давала ему возможность в полной мере удовлетворить долго сдерживаемую, порочную страсть. Она сама поставила себя вне закона, и никто не посмеет защитить ее.

Зачем спешить? Да и куда ей бежать? Шотландец мертв, а табор не позволит матери ее спрятать.

Одного взгляда на лицо дочери хватило Наоми, чтобы понять самое страшное. Она помнила, как легли карты Таро, и видела злобную усмешку смерти.

Лайла была не в себе и не могла скрыть правду, а когда она все рассказала, то Наоми в ужасе и отчаянии отшатнулась от нее.

— Рейф убил его, — сказала Лайла.

Мозг Наоми заработал в поисках спасения. Главным в ее жизни всегда был табор. Из-за Лайлы и мести Рейфа пострадают все... Табору нужен вожак, нужен Рейф. Из долины придется бежать, и чем быстрее, тем лучше. Если они уберутся, пока Дункана не найдут, то, может быть, правда не выйдет наружу. Наверняка полицейские их допросят, но, возможно, все и обойдется...

— Сиди в кибитке и не выходи, пока я сама не приду за тобой, — резко бросила она Лайле.

Что же делать?.. И Рейфа нет. Она шла от кибитки к кибитке, приказывая собирать пожитки и готовиться к отъезду. Костры потушили. Дети и животные сразу стали беспокойными, учуяв перемены.

Через час вернулся Рейф и по лицу Наоми понял, что ей все известно.

— Она сказала?

Наоми кивнула, не в силах смотреть ему в глаза, так велик был ее позор. Лайла... Дочь опозорила ее. Хорошо еще, что Леон не дожил до этого дня!

  28