Последние отзывы

  126  

— Сэр, представление начинается, — потянул Пенфелд своего господина за рукав, чтобы привлечь его внимание.

Джастин недовольно поморщился, опустил бинокль и уселся на место. Два кресла рядом пустовали, поскольку матушка и Эдит отказались покинуть дом, сославшись на жуткую мигрень. На самом деле обе не выносили оперной музыки, но признаться в этом не хватало смелости.

— Почему ты не хочешь сесть? — спросил Джастин, указывая Пенфелду на два пустых кресла.

— Нет, нет, сэр, ни в коем случае, — в ужасе замахал руками слуга, будто ему предлагали совершить смертный грех. Он стойко продолжал стоять, глядя строго вперед, словно боялся нарушить неписаные правила поведения одним лишь взглядом в сторону сцены. — Мне нельзя, это неприлично.

Зазвучали первые ноты увертюры, зал притих, медленно пополз вверх тяжелый бархатный занавес.

— Можно твой бинокль? — попросила Лили, тронув Джастина за плечо.

— Обойдешься, — резко отверг поползновения сестры герцог.

Лили обиженно засопела и откинулась на спинку кресла.

Люстры в зрительном зале погасли, сцену залили потоки света, и полились божественные мелодии Бизе, но Джастин будто оглох. Он вновь направил бинокль на ложу, где сидела Эмили. На ней было нежно-розовое платье, выгодно оттенявшее цвет кожи, а непокорные кудри были стянуты лентой в свободный узел.

Джастин сфокусировал бинокль, сразу приметил рядом с девушкой шапку огненно-рыжих волос и чуть не задохнулся от злости. Конечно, это мог быть только Ричард Клейборн по прозвищу Дик собственной персоной. Небось пускает слюну на обнаженное плечо Эмили. Так, теперь их заслонила чья-то широкая спина. Черт! Герцог по пояс свесился из ложи, вытянул шею и поймал окулярами широко раскрытые гневные глаза. Опустив бинокль, он услышал сердитый шепот:

— Ошиблись адресом, приятель. Сцена в другом направлении.

Джастин вежливо кивнул, извиняясь, и отпрянул назад в ложу. В этот момент распахнулась дверь, повеяло знакомым ароматом лаванды, и за плечом прозвучал низкий голос Сузанны:

— Вы не против, если мы с мужем посидим с вами? Нашу ложу оккупировала моя кузина с большим семейством. Им внезапно взбрело в голову почтить Лондон своим присутствием.

Не дожидаясь согласия, бывшая нареченная Герцога расположилась рядом с ним, а ее муж устроился на другом кресле.

— Терпеть не могу оперу, — брюзжал усталый супруг, которого буквально силой вытащили из дома. — Не понимаю, почему женщин так сюда тянет.

В ответ Джастин промычал нечто невразумительное. В иных обстоятельствах он бы, естественно, вступился за свою давнюю любовь, стал бы отстаивать достоинства оперной музыки, но сейчас ему было не до того, голова забита иными заботами. Впрочем, в любом случае спора получиться не могло, поскольку не прошло и пары минут, как вечно занятой муж Сузанны утихомирился и тихо захрапел.

Герцог скосил глаза на бывшую невесту, преданно глядевшую на сцену, и подумал: «Интересно, помнит ли она наш последний вечер в оперном театре, закончившийся трагически, когда она назвала меня безмозглым ублюдком, узнав, что я отказался от прав на наследство?»

Сузанна и бровью не повела. Видимо, ей не дано было читать чужие мысли.

Джастин поерзал в кресле, в очередной раз внимательно изучил программку, побарабанил пальцами по плюшевому барьеру, понял, что все равно не удержится, схватил бинокль и вновь уставился на ложу, где сидела Эмили. Странное поведение герцога не ускользнуло от внимания Сузанны, она потянулась через его плечо, Джастин поплыл в волнах лаванды и тут вдруг увидел направленный на себя бинокль, вздрогнул от неожиданности и понял, что за ним наблюдает Эмили.

Сообразив, что ее обнаружили, девушка сразу же положила бинокль себе на колени и сделала вид, будто целиком и полностью поглощена действием, происходящим на сцене, где соловьем разливалась пышнотелая примадонна. Джастин с улыбкой откинулся в кресле, очень довольный собой, и небрежно положил руку на спинку кресла Сузанны.

— Эй, я ничего не вижу, — пожаловалась сидевшая позади Миллисент.

— Не забывай, что ты в опере, Милли, — парировал Джастин. — Здесь главное слышать, а не видеть.

Краем глаза он поймал ложу Эмили и с удовлетворением отметил, что она снова направила бинокль в его сторону. Тогда Джастин наклонился к Сузанне, будто спешил поделиться с ней своими сокровенными мыслями.

Когда первый акт подходил к своему величественному финалу, в ложе Эмили засуетились, и Джастин вновь схватился за бинокль. Мимо мирно дремлющей графини проскальзывали к выходу молодые люди, которым явно не терпелось насладиться запретным плодом — более энергичным и веселым зрелищем в мюзик-холлах. В первом ряду остались наедине Эмили и рыжеволосый Клейборн.

  126