87 
В какой-то момент среди ночи Уэскотт оставил ее одну в кровати. Она еще не пришла в себя от их последней близости, а он уже проворно натянул брюки и отправился вниз по лестнице, чтобы заказать у хозяина гостиницы свежей клубники и тарелку со сливками.
Катриона поначалу сочла такое желание сущим безрассудством, пока не открылось, для чего все это понадобилось Саймону.
От воспоминаний она вновь улыбнулась. Катриона не могла и представить себе, что к любви можно одновременно применить такие два определения, как липкая и сладкая.
Уэскотт преподал ей сразу несколько уроков любовного искусства за эту ночь. Для самых изощренных любовных поз понадобились столбики кровати и даже пара шелковых чулок. От промелькнувшей в памяти сцены по телу Катрионы пробежал трепет восторга. Особенно приятно было вспомнить, как она взяла реванш после того, как Саймон закончил свое дело, и ей удалось освободиться от пут.
Когда прошлой ночью Катриона стала намеренно дразнить его, она не предполагала, что сама попадет в свою опрометчиво расставленную ловушку. Вначале ей хотелось просто позволить Саймону вкусить немного наслаждения, о котором он будет тосковать до конца жизни. Однако Катриона слишком поздно поняла, что именно ей будет трудно удержаться от возможности устроить для себя прощальный праздник в объятиях Уэскотта.
Она осторожно убрала каштановый завиток волос, упавший на его бровь. Катриона уже не улыбалась. Как бы отчаянно ни хотелось ей думать по-другому, Саймон так и остался тем юношей, в которого она влюбилась несколько лет назад. Как же он красив! Как нежен! Как он решителен и беспощаден, когда добивается исполнения своих желаний! Можно не сомневаться, что он всегда предпочтет удовольствия от занятий любовью опасностям влюбиться в кого-то по-настоящему.
Катриона наклонилась над спящим Саймоном и нежно коснулась губами его шрама, сожалея, что не может больше оставаться с ним.
Когда Саймон проснулся около полудня и обнаружил, что Катриона и ее кот исчезли, он не стал впадать в панику, как в то утро после их свадьбы. Он стал спокойно приводить себя в порядок: почистил зубы, умылся и оделся. Взъерошив пальцами волосы, Уэскотт придал им искусный беспорядок, который так нравился большинству женщин. Затем старательно завязал узел шейного платка, долго изучая собственное отражение в зеркале над раковиной.
Саймон не сомневался, что спустится вниз и увидит там поджидающую его Катриону, он даже представил, как она нетерпеливо притопывает маленьким башмачком и бранит его за долгий сон.
Однако вместо Катрионы его встретил краснолицый хозяин гостиницы, который вручил ему сложенный листок писчей бумаги, скрепленный печатью из дешевого воска.
— Ваша дама просила отдать вам это, когда вы спуститесь вниз.
Саймон взял послание и отвернулся, не заметив жалости во взгляде хозяина гостиницы. Уэскотт вышел на тротуар, не обращая внимания на снующие толпы людей и экипажи, которые мчались по мостовой всего в нескольких футах от него. Распечатав записку, начертанную аккуратным почерком Катрионы, он прочитал:
«Дорогой мистер Уэскотт!
Уведомляю Вас, что мне более не требуются Ваши услуги (качество которых оказалось столь же впечатляющим, как и слухи о них). Мы с Робертом Брюсом приняли решение отправиться в Лондон с первой почтовой каретой. Тем самым мы сможем проехать вдвое большее расстояние за меньшее время. Мой дядя свяжется с Вами, как только приготовления к расторжению нашего брака будут завершены. Пока же остаюсь
Саймон аккуратно сложил письмо и сунул его внутрь жилетки, рядом с сердцем, успокаивая себя, что такой исход лучший для него. Катриона решила обойтись без неприятных минут расставания, которые им предстояли в Лондоне. Значит, не нужно будет извиняться за обещания, которых он не давал и не собирался выполнять. Не будет ласковых слов, ведь всего через несколько дней он станет их нашептывать другим женщинам. Не суждено им и соединиться губами в поцелуе, зная, что это их последний поцелуй.
Нужно быть признательным Катрионе за столь зрелые и продуманные решения.
Но почему же он испытывает такие же чувства, как в тот день, когда мать оставила его у порога конторы стряпчего?
Роскоммон Кинкейд узнал о прибытии почтовой кареты по душераздирающему крику старшей дочери. Хотя этот неблагозвучный вопль ему доводилось слышать очень часто, пожалуй, еще с тех времен, когда Элис лежала в пеленках. Уже тогда сообразительная девчонка догадалась, что может заполучить все одним лишь криком и каждый, оказавшийся поблизости, бросится исполнять ее желания, лишь бы заставить ее замолчать. Как обычно в таких случаях, граф стиснул зубы и закрыл уши ладонями.
87 
