Особенно,... 
114 
– Они тебя не тронут, если ты не попытаешься войти без платы или разрешения.
– Мне на них плевать. – Себастьян пожал плечами. – После того что я вынес в состязании.
– Правильно. Оригами Никс. Нужно расспросить ее об этом.
Себастьян ответил:
– Я вот думаю… Если Кэдрин называет это домом, ей не понравится поместье, которое я купил.
– Ты предоставил Мист полную свободу выбора – храбрый и даже безрассудный жест. Но полагаю, твоя невеста это оценит.
– Кэдрин просила дать ей время.
Он ужасно тосковал, понимая тем не менее, что ее просьба была вполне разумной. Он надеялся, что впереди у них вечность. Две недели – это такая малость.
– Как будто я им навязываюсь…
Николай сжал его руку.
– Долго ты еще собираешься ждать?
– Пока она меня не позовет.
– Полагаешь, сильно поможет делу, если ты проигнорируешь приглашение в ковен? Они, знаешь ли, приглашают… нечасто. – Николай протянул вверх завиток рыжих волос, который Мист дала ему заранее. Страж спикировал вниз, схватил волосы, и путь был свободен.
Себастьян неохотно последовал за братом. Войдя в дом, он услышал ее голос в соседней комнате.
– Слушай, это копье – оружие апокалипсиса, – объясняла Кэдрин. – Нужно использовать его очень осмотрительно. Иначе поразишь собственный народ.
– Дай посмотреть, – ответил голос Даши.
– Нет! Нажми красную кнопку справа, Даш! – сказала Кэдрин. – Нет, другую!
Видеоигры. Себастьян усмехнулся, хотя ему было не до веселья. Он тосковал по ней – грудь словно сдавило обручем, и теперь он понял, что это.
Они с Николаем стояли в дверях. Ободряюще похлопав брата по спине – менее крепкого человека этот шлепок свалил бы с ног – Николай телепортировался.
Себастьян увидел, как напряглись плечи Кэдрин.
– Себастьян, – сказала она тихо.
За окном сверкнула молния.
Кэдрин слышала его голос, его уверенные шаги. «Он пришел за мной». Она сидела, ошеломленная. На смену долгой тоске пришла радость, а радость сменилась тревогой. Она ждала удобного момента, чтобы сказать сестрам, что хочет провести с ним всю оставшуюся жизнь. Этот момент настал.
Она сойдет с ума, если не обнимет его прямо сейчас.
Кэдрин вскочила. Она отдавала себе отчет, что сестры смотрят на нее во все глаза, потому что ее чувства написаны у нее на лице. Пусть смотрят! Она бросилась к нему. Себастьян! Стоит в дверях, такой высокий, гордый.
Он увидел ее и забыл обо всем на свете, рассеянно растирая ладонью грудь там, где сердце.
Кэдрин бежала, и он раскрыл объятия – ей-то было известно, что это значит, – и она, не колеблясь ни секунды, подпрыгнула и повисла на нем, обхватив ногами талию. Не будь он таким сильным, они бы покатились по полу.
По ступенькам сбегали вниз другие валькирии, заглядывали в комнату. Снова сверкнула молния, позволяя всем все увидеть. Кэдрин слышала шепот:
– Она бросилась к нему в объятия бегом. Я видела!
– Себастьян, я так скучала, – шепнула Кэдрин.
– Боже, я тоже скучал, – прошептал он в ответ.
Вдруг она почувствовала, как он напрягся все телом.
Значит, подошли Рика с Дашей. Себастьян с видимой неохотой отпустил Кэдрин, но, как только ее ноги коснулись пола, она просто повернулась, прижимаясь к нему спиной.
Она думала – не миновать стычки, но Рика сказала:
– Кэдрин, мы хотели тебе кое-что сказать.
– Что же? – спросила она, и рука Себастьяна легла ей на талию.
– Это мы его пригласили, – призналась Даша.
Рика добавила:
– И теперь мы видим, что это было мудрое решение.
– Объясните, пожалуйста, – попросила Кэдрин. Ее голос задрожал.
Ответила Даша:
– Ты столько лет винила себя в нашей смерти, столько лет не знала счастья. Больше так нельзя! Пусть наступит время радоваться.
– Ты заслуживаешь счастья больше, чем кто-нибудь другой, – сказала смущенная Рика, подходя к ним.
Потом она обратилась к Себастьяну:
– Мы ненавидим того вампира за то, что он сотворил с нами и с Кэдрин. – Она нахмурила брови. – Но ты не вампир, если ты любишь Кадди.
– Люблю, – сказал он быстро.
Она сжала его руку.
Даша тихо сказала:
– Тогда женись на ней. Мы тебя благословляем.
– Рика? Даша? – Кэдрин была изумлена. – Вы серьезно?
– Кэдрин, ты не можешь без него. Ты бы все равно ушла к нему, даже если бы мы были против. Мы все понимаем.
– Правда? – спросил Себастьян, и его глаза потемнели.
– Конечно, Себастьян.
114 
