69 
Когда взошло солнце и разогнало утренний туман, стало тепло, но лето уже закончилось.
— Скоро мне придется уехать, — говорил Мэтью.
Единственно печальным было то, что все это не могло длиться долго.
«Но прежде чем уехать, он поговорит со мной, — думала я. — Он должен со мной поговорить».
Мне еще не исполнилось пятнадцати. Я была молода, но, видимо, не настолько, чтобы не влюбиться. После полудня я отправилась в Грассленд. Я собиралась носить костюм елизаветинских времен весь вечер.
— Мы не можем всех переодеть за пять минут, — говорила Элизабет. Кроме того, все участники шарад носят свои костюмы.
— Это похоже на бал-маскарад! — воскликнула я.
— Ну, пусть будет бал-маскарад, — ответила она. Ей доставляло большое удовольствие одевать меня, и мы много смеялись, когда она помогала мне влезать в нижнее платье, которое было предназначено для того, чтобы мои юбки колоколом стояли вокруг меня. Потом я надела верхнее платье, которое было великолепным, но при дневном свете казалось несколько помпезным.
— Оно довольно долго пролежало в сундуке, — сказала Элизабет, — но при свете свечей оно будет выглядеть прекрасно. Никто не заметит, что бархат немного пообтерся, а драгоценности сделаны из стекла. Какая ты стройная! Это хорошо, так легче носить это платье.
Юбки были отделаны рюшем и фестонами из лент в виде дуг и обильно украшены «бриллиантами», которые при свете свечей могли показаться настоящими.
— Из тебя получилась хорошая королева! — произнесла Элизабет.
Потом она завила мне волосы, взбила их, чтобы они стояли, и подложила накладки из чужих волос, чтобы казалось, что у меня больше волос, чем на самом деле.
— Жаль, что ты не рыжая, — сказала она. — Тогда все сразу же признали бы в тебе королеву. Ничего, я думаю, что она носила парики всех цветов, так что один из них наверняка был каштановым.
Она вплела мне в волосы ожерелье из бриллиантов, потом надела на шею жесткий плоеный воротник и отступила назад, любуясь творением своих рук.
— Ну, я бы тебя не узнала, Дамарис! — сказала она.
Это было правдой. Когда я взглянула на свое отражение в зеркале, у меня перехватило дыхание.
— Кто бы мог поверить, что можно так измениться?!
— Еще несколько штрихов здесь и здесь, моя дорогая. Мы учились этому в театре.
Когда я увидела Мэтью, мы уставились друг на друга, потом рассмеялись. Он тоже стал совсем другим.
Он стоял передо мной в желтом плоеном воротнике и в пышных бриджах, которые были так широки, что мешали ему при ходьбе. На нем были вышитый камзол и чулки с подвязками у колен, демонстрирующие хорошей формы икры, а также маленькая бархатная шляпа с великолепным пером, ниспадающим на поля. Самым замечательным предметом его туалета был плащ: бархатный, украшенный сверкающими красными камнями и массивными поддельными алмазами, очень изящный, прекрасно подходивший к его костюму.
Мэтью казался совсем другим человеком. Мне было приятно видеть его без парика. Жаль, что в наше время мода предписывала носить парик.
Он выглядел более юным, несмотря на изысканный костюм и покрой бридж, которые делали его походку величавой.
Мэтью с серьезным видом поклонился мне.
— Смею заметить, — сказал он, — что Ваше Величество выглядит очень грозно.
— Это первый случай в моей жизни, — ответила я. Перед ужином были танцы. Элизабет Пилкингтон была прекрасным организатором и знала, как все устроить. Она пригласила именно столько гостей, сколько нужно. Кроме членов моей семьи, было несколько соседских семей.
Весь вечер я и Мэтью были вместе.
— Никто не будет танцевать с нами, — проворчал Мэтью, — я чувствую себя неловко, а ты?
— И я тоже, — ответила я.
Но все восхищались нашими костюмами и говорили, что с нетерпением ждут шарад, которые должны были стать «гвоздем программы» этого вечера.
Никогда прежде я не получала такого удовольствия от вечеринок. Мне хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался, хотя и немного беспокоилась о том, как мне удастся сыграть свою роль в шарадах.
— У тебя все будет прекрасно, — говорил Мэтью. — В любом случае это только игра. Во время танцев он сказал мне:
— Ты мне все больше и больше нравишься, Дамарис.
Я молчала. Сердце мое сильно стучало. Мне казалось, что в один из таких вечеров он скажет мне о нашем будущем.
69 
