Особенно,... 
75 
Мне показалось, что они долго молча смотрели друг на друга и что Карлотта была так же потрясена увиденным, как и Мэтью. Потом она медленно спустилась по лестнице.
— Это моя сестра Карлотта, — представила я. Глаза ее казались невероятно большими и блестящими. Она так смотрела на Мэтью, словно не могла поверить, что он — не плод ее воображения.
Мне казалось, что она шла очень медленно, но, возможно, мне это только показалось, потому что у меня было ощущение, что все двигалось замедленно. Даже часы в холле, казалось, делали паузу между ударами.
Карлотта улыбалась. Она протянула руку. Мэтью взял ее и поцеловал.
Она тихонько засмеялась.
— Дамарис, — сказал Мэтью, — ты меня не представила.
— Ах, — запинаясь, произнесла я, — это Мэтью. Мэт Пилкингтон, его мать купила Грассленд-Мейнор.
— Мэтью Пилкингтон, — сказала она, не отрывая от него глаз. — Ах, да, конечно, я о вас слышала. Скажите мне, как вам нравится Грассленд?
Он торопливо заговорил о Грассленде, о том, что его мать полюбила это поместье сразу же, как только увидела. Она сейчас уехала в Лондон, и он не знает, как долго она там пробудет. Он надеется, что Карлотта останется здесь надолго. Он так много о ней слышал от Дамарис.
— Я уверена, что вы часто навещали мою семью… и мою сестричку, сказала Карлотта, и я опять отступила на задний план, из которого мне удалось вырваться благодаря моей дружбе с Мэтью.
— Они были очень добры ко мне, — сказал он. В холл зашла мать.
— О, Мэтью! — сказала она. — Как я рада вас видеть!
— Я воспользовался вашим приглашением заглянуть, когда мне будет одиноко.
— И я очень рада, что вы зашли. Вы видите, теперь со мной и вторая дочь.
Она подошла к Карлотте и взяла ее под руку. Потом она протянула мне руку, чтобы показать, что и я не забыта. Но в тот момент и во все последующие дни я чувствовала себя одинокой и опустошенной.
* * *
Я привыкла видеть, какой эффект производит на мужчин Карлотта. Так было всегда с тех пор, как я ее помнила, не важно, кто были эти мужчины. Я часто слышала историю о том, как она очаровала Роберта Фринтона, который оставил ей свое состояние, и даже мой дедушка не избежал ее чар.
Удивительным было то, что она не делала для этого никаких усилий. Она говорила, что хотела, и никогда не стремилась привлечь или произвести впечатление. Это было некое волшебство, некий магнетизм, который она излучала.
Эмили Филпотс намекала, что Карлотта — ведьма. Были моменты, когда я могла в это поверить.
За этим обедом она царила за столом. Она недавно была в Лондоне и знала придворные новости. Она рассказала о том, что делает на континенте герцог Мальборо и как развиваются военные действия. Она говорила о новой книге Даниэля Дефо, в которой, по ее мнению, была блестящая сатира на нетерпимость сторонников церкви. Карлотта весело болтала о вигах и тори и явно была в дружеских отношениях с ведущими государственными деятелями. Это делало ее разговор живым и занимательным. Она блистала и с каждой минутой становилась все прекраснее. Мать говорила:
— Но как ты можешь все успевать? У тебя же дом, ты замужем, как же Бенджи и Кларисса?
— О, Эйот Аббас никогда не бывает таким, как здесь, вы же знаете, сказала она, давая понять, что относит наш дом к категории унылых и скучных. — Харриет никогда не занималась домашними делами, и мужчинам этой семьи пришлось с этим смириться Так и у меня: Бенджи ездит в Лондон, когда я того хочу. Что до Клариссы, то у нас превосходная нянька и очень хорошая молоденькая горничная в детской. Клариссе этого достаточно.
— Почему же все-таки Бенджи не приехал с тобой?
— Я хотела поехать одна, я мечтала вас всех повидать. В своих письмах ты рассказывала мне о том, как повзрослела Дамарис, вылупившись из скорлупы, как цыпленок. Мне захотелось посмотреть, как моя сестричка становится женщиной.
Дальше разговор продолжался в том же духе, и в нем по-прежнему царила Карлотта.
Я была рада, когда вечер окончился. Мэтью поехал верхом в Грассленд, а я вернулась в свою комнату.
Я расчесывала волосы, когда кто-то стал скрестись в мою дверь. Это была Карлотта.
Она вошла, улыбаясь.
— Как хорошо быть дома, Дамарис!
— Разве ты не находишь его скучным? — спросила я.
— Тихим… но это то, что мне нужно… на некоторое время.
Я продолжала расчесываться, потом медленно сказала:
75 
