67 
Королева обладала очарованием, которое пленило короля. Она не была даже хорошенькой. В ней не было элегантности Анны Болейн. Однако ни одна из прежних жен не вызвала у короля столько восхищения, как Кэтрин Говард, до брака, кроме, может быть, Анны Болейн. Новая королева была добродушна, благожелательна, чувственна — как раз то, что нужно старому человеку, чтобы вновь пережить молодость. Что касается предыдущей королевы, Анны Клевской, она от всей души радовалась жизни во дворце в Ричмонде и с удовольствием называла себя сестрой короля, радуясь удачному окончанию замужества.
Правда, произошли беспорядки в Йоркшире, где народ восстал против нового верховного главы церкви, но мятеж быстро подавили, пролив количество крови, достаточное, чтобы чернь поняла, что будет с теми, кто противоречит королю.
Теперь, когда у короля была жена, во всем ему угождавшая и которой он не искал замены, жизнь, казалось, стала более спокойной.
Прошло шесть недель со дня смерти отца. Однажды лорд Ремус пришел к пруду, где я сидела с малышом, спящим в корзине, и сказал:
— У меня печальные новости для тебя, Дамаск. Мое сердце бешено забилось от страха. Все же я успела удивиться, что может случиться такое, что представляет для меня важность.
Лорд Ремус нахмурился. Казалось, он не знал, с чего начать.
— Дамаск, — отважился, наконец, он, — ты ведь знаешь, что, когда человек объявлен изменником и казнен, его состояние часто конфискуется в пользу короля, который может или взять его себе, или передать кому-нибудь, кто, по его мнению, заслуживает награды.
— Вы хотите сказать, что государь не только лишил отца головы, но и отобрал наши имения?
— Это так, Дамаск.
— Значит… у меня больше нет дома.
— Все не так ужасно. В случае твоего отца король проявил снисходительность. Правда, владения адвоката Фарланда были не так уже велики… по королевским меркам, — добавил Ремус с некоторым цинизмом, которого он, казалось, не осознавал.
— Пожалуйста, расскажите мне, что случилось. Лорд Ремус колебался. Он откашлялся.
— Это деликатное дело, но меня просили сообщить тебе об этом, и я должен это сделать. Ты не должна думать, что дом твоего отца больше не принадлежит вам с матерью. Он всегда будет вашим родным домом. Саймон Кейсман дал это ясно понять.
— Саймон Кейсман! — воскликнула я. — Какое отношение к этому имеет он?
— Королевские чиновники решили пожаловать дом твоего отца ему.
— Но почему?
— Он жил в вашей семье и был правой рукой твоего отца…
— Но… если решено отнять имение отца у тех, кому оно принадлежит… моей матери, мне… почему тогда не передать его Руперту, нашему родственнику?
Лорд Ремус был в затруднении.
— Моя дорогая Дамаск, оставить все родственнику не означало бы конфискацию. Король желал наградить Саймона Кейсмана и нашел для этого подходящий способ.
— А почему король захотел это сделать? Ведь Саймон Кейсман работал с отцом. Скорее, можно подумать, что, живя в нашем доме, он мог оказаться соучастником.
— Было проведено расследование, и Саймон Кейсман сказал, что он готов жениться…
— Нет! — воскликнула я. — Этого не будет! Но лорд Ремус продолжал, будто не слышал моих слов:
— Он готов жениться на вашей матушке, и это решение всех проблем. Ни вы, ни ваша мать не утратили крова, хотя в соответствии с данным ему правом король лишил отца и его наследников имущества.
Я смотрела на лорда Ремуса, ничего не понимая.
— Мама… выйдет замуж за Саймона Кейсмана?
— Не сейчас, конечно… но через некоторое время… Кажется, это приемлемое решение вопроса.
Я не могла поверить этому. Невероятно! Матушке выйти замуж за человека, который совсем недавно умолял ее дочь быть его женой?
Это был кошмарный сон, и вдруг меня осенило. Я увидела перед собой лицо Саймона — лисью маску — и услышала голос отца: «Кто-то в доме предал меня».
* * *
Кейт ворвалась в мою комнату:
— Я не знала, где ты. Не понимаю, почему ты не спустилась вниз. В чем дело?
— Я только что услышала, что теперь наш дом принадлежит Саймону Кейсману, — сказала я.
— Ремус рассказал мне об этом, — ответила она.
— О, Кейт, как ты не понимаешь, что это значит! Король захотел наградить Саймона Кейсмана. За что? Может быть, за донос на отца и Эймоса Кармена?
Кейт в недоумении уставилась на меня:
— Не может этого быть.
67 
