67 
– Во время работы у Хастингса вы имели доступ к его файлам?
– Конечно. Ввод снимков в память компьютера и поиск фотографий, которые он хотел улучшить, были частью моей работы. А что? Он говорит, что я что-то украла? Украла его работу? Это чушь! Проклятие, я знала, что он чокнутый, но не думала, что он еще и подлец.
– Нет, он не говорил, что вы что-то взяли. Это я вас спрашиваю.
– Я чужого не беру. И ни за что не поставила бы свое имя под работой другого человека. Черт возьми, даже если бы я в самом деле была воровкой, то никогда не смогла бы воспользоваться украденным. У этого ублюдка есть свой почерк, свой стиль, и его портреты узнает каждый, у кого есть глаза.
– Это его работа?
Эльза снова посмотрела на фотографию.
– Нет. Это хорошо, очень хорошо, но… не гениально. Видите ее? – Эльза показала пальцем через плечо на женщину-фотографа. – Она знает свое дело. Умеет фотографировать, умеет печатать. Настоящий профессионал. Но она никогда не достигнет его уровня. Хастингс может делать такие вещи с завязанными глазами. Может быть, для этого нужно быть чокнутым… Во всяком случае, он мастер.
– Хастингс напал на вас?
Эльза вздохнула и переступила с ноги на ногу.
– Ну, не совсем… Я слишком медленно поворачивалась, когда он снимал. Чего-то не успела… Он стал кричать на меня, а я ответила. У меня тоже есть нервы! Он бросил бутылку, но не в меня. Просто швырнул ее в окно. А потом заявил, что я должна буду заплатить за стекло, и начал осыпать меня оскорблениями. Я ушла и не вернулась. Люсия прислала мне деньги за отработанное время, причем полностью. Она поддерживает там порядок. Насколько это возможно.
Ева вернулась в «Портографию», чтобы понять, что представляет собой Люсия.
– Я не скажу о Хастингсе ни одного худого слова. В отличие от подавляющего большинства. Если бы он послушался меня, то нанял бы адвоката и привлек вас к суду за незаконный арест.
– Его никто не арестовывал.
– Все равно. – Она фыркнула и села за письменный стол. – Этот человек – гений, а гении не обязаны придерживаться тех же правил, что и все остальные.
– В том числе и запрета на убийство?
– Обвинять Хастингса в убийстве настолько абсурдно, что я даже отвечать не буду.
– Он затолкал одного из своих помощников в лифт. Бросил в другую бутылку. Угрожал выкинуть в окно третьего. Перечень можно продолжить.
Губы Люсии искривились.
– У него были на это причины. Художники – истинные художники – всегда темпераментны.
– О'кей. Ненадолго оставим в покое темперамент истинного художника Хастингса. Насколько защищены его файлы, записи и дискеты с фотографиями?
Люсия покачала головой и взбила светлую челку.
– Совершенно не защищены. Тут уж он не слушает никого, в том числе и меня. Он не в состоянии запомнить все эти пароли, команды и ужасно злится, если не может быстро добраться до нужного снимка.
– Значит, доступ к ним мог иметь кто угодно?
– Ну, сначала этот человек должен был получить доступ в студию.
– Это сужает список до натурщиков, клиентов, то и дело меняющихся помощников, постоянных и временных служащих…
– Уборщиков.
– И уборщиков.
– Ремонтников. – Люсия пожала плечами. – Только им разрешается входить в студию, когда он отсутствует. Они выводят его из себя. Иногда он пускает студентов. Они должны платить и соблюдать тишину.
Ева подавила вздох.
– У вас есть список уборщиков, ремонтников и студентов?
– Конечно. У меня есть списки всех.
* * *
Вернувшись в управление, Ева закрылась у себя в кабинете. Она достала чертежную доску, прикрепила к ней фотографии жертв, тексты, полученные Надин, списки опрошенных и тех, кого еще предстояло опросить. Потом села, разложила свои записи и дала волю мыслям.
Она заново опросила Джексона Хупера и Диего Фелисиано; на этот раз их показания были практически одинаковыми. Кенби Суду они не знали, не опознали на фотографиях, и в роковую ночь каждый из них был дома один.
Возможна ли связь между Хупером и Фелисиано?
Ева покачала головой. «Я перегибаю палку, – подумала она. – Пора взять себя в руки».
Убийца чего-то хотел от жертв. В посланиях к Надин он написал, что ему нужен их свет. Предположим, но какова была его цель?
Слава. Он хотел славы, признания, одобрения. Но не только.
Жертвы были выбраны сознательно. Юность, жизненная сила, невинность. Оба были умны, сообразительны, одухотворены и красивы.
67 
