Последние отзывы

  37  

— Клево! Представьте только, как быстро нам удалось бы закрыть дело. А потом департамент наймет целую команду экстрасенсов… гм… ОСД: отдел сверхчувствительных детективов. А потом… Нет, знаете что? Я передумала. Мне эта идея не нравится. Этак мы сами останемся без работы.

Ева бросила мрачный взгляд на винтовую лестницу.

— А мне не нравится мысль о том, что она может начать копаться в моих мозгах.

— Она не станет этого делать, Даллас. Экстрасенсы, занимающиеся законным промыслом, уважают частную сферу. Они не подключаются без спроса.

Ева вдруг вспомнила, как однажды в Нью-Йорк приезжали родители Пибоди. И в какой-то момент отец Пибоди прочел ее, Евины, потаенные мысли. Не нарочно, но все равно… Ей пришлось признать, что именно в этом лежит корень ее предубеждения.

— Она мне нравится, — добавила Пибоди.

— Да, она ничего. Ладно, сделаем эту маленькую вылазку на природу, посмотрим, что из этого выйдет. А потом мы с тобой вернемся к проверенным методам полицейского расследования.

Селина переоделась в черные брюки и голубую блузку с глубоким круглым вырезом. На шее у нее висело несколько хрустальных шариков на цепочке.

— Это для защиты и открытия третьего глаза, — пояснила она, зажав шарики в руке, когда они подошли к границе Центрального парка. — Не все верят в их благотворное воздействие, но при сложившихся обстоятельствах я готова попробовать все, что угодно. — Селина поправила огромные солнцезащитные очки, скрывавшие половину лица. — Хороший сегодня день. Солнечный и теплый. В такие дни людей так и тянет на воздух. Обожаю Нью-Йорк в это время года! Давайте начнем.

— Интересующие нас участки были обысканы, прочесаны и сняты на пленку, — сказала Ева. — Мы установили, что жертва шла с собакой в этом направлении. Границу парка она пересекла примерно вот здесь.

Они вошли в парк.

— Здесь так много людей побывало за эти дни, — заметила Селина. — Я даже не знаю, что мне удастся почувствовать. Честно говоря, обычно мой дар зависит от непосредственного контакта с кем-то или с чем-то.

Углубившись в чащу деревьев примерно на десять ярдов (Ярд примерно равен одному метру), Селина внезапно остановилась, а Ева заметила про себя, что после обыска никто сюда не заходил. Людям было некогда: все работали, учились, ходили по магазинам… Поблизости от этого места проходила фешенебельная улица, поэтому сюда не заглядывали даже наркоманы.

— Это было здесь, не правда ли? — Селина сняла очки, спрятала их в сумку и принялась внимательно разглядывать землю. — Здесь он ее схватил, утащил поглубже в чащу… — Она сделала еще несколько шагов; ее дыхание было подчеркнуто медленным и размеренным. — Он ударил ее по лицу, сбил с ног, оглушил. Вот здесь земля взрыхлена, значит, именно здесь он…

Селина присела на корточки, провела руками по траве, по комьям земли, и по телу ее прошла судорога.

— Боже! Здесь он ее изнасиловал. Я чувствую: для него важно овладеть, унизить, наказать. Показать, кто тут главный. Он повторяет чье-то имя… но не ее имя. Я не могу его разобрать, но это не ее имя! Это не Элизу он наказывает. — Селина обхватила себя руками и спрятала ладони под мышками, словно хотела их согреть. — Мне трудно пробиться сквозь нее. Контакт у меня установился в основном с ней, но она этого человека не знает. Она не понимает, почему все это происходит. Он просто… — Она вскинула голову и взглянула на Еву. — Я чувствую вас, и это мне тоже мешает.

У Евы похолодело под ложечкой.

— Я здесь ни при чем.

— Ваше присутствие очень сильно чувствуется, Даллас. Сильный ум, сильные эмоции. Сильные инстинкты. Вы накладываете отпечаток на все. — Усмехнувшись, Селина выпрямилась и отошла от места преступления. — Я вам удивляюсь. Как вы можете так неприязненно и недоверчиво относиться к экстрасенсам, когда у вас самой есть дар?

— Ничего у меня нет!

Селина нетерпеливо фыркнула.

— Ерунда. Думаете, все, что вы видите, и чувствуете, и знаете, это всего лишь чутье? Инстинкт? Интуиция? На самом деле, как бы вы это ни называли, это дар. — Она зябко потерла предплечья. — Отсюда он нес ее на руках. Все очень смутно, потому что ее уже нет. Какая-то часть ее все еще со мной, но связь очень слаба.

— Она весила примерно сто тридцать фунтов, — заметила Ева. — А теперь это мертвый груз.

— Я же сказала: он очень сильный. И он этим гордится. Да, он гордится своим телом, своей силой. Ведь теперь он гораздо сильнее, чем она.

  37