46 
— И какой была правда? — мягко спросила Ребекка.
— Правдой было то, что я никогда не прекращал любить тебя все эти годы; жизнь без тебя была пустынной. Год за годом я создавал преграды в своем сердце, думая, что они могут быть достаточно прочной защитой от всяких чувств. Но это не помогло. Хвала Господу!
Когда я нашел тебя, то сразу купил акции «Аллингема», чтобы иметь повод встретиться. Я думал, что спланировал все так хорошо. — Лука горько усмехнулся. — Если бы ты видела меня в ту ночь, когда мы встретились! Я был почти уверен, что ты будешь в доме Стейна, и ужасно нервничал. Услышав твой голос в зале, я запаниковал и чуть не убежал. Когда ты вошла с Джорданом, такая красивая, такая далекая, я не знал, что сказать тебе. Я пробовал атаковать тебя, ну, в общем, ты помнишь. Все, что я умел, — это отдавать приказы, и мне казалось, ты согласишься со всем, что бы я ни сказал или сделал. Когда я просчитался с теми бриллиантами, то не мог придумать, что еще сделать.
— И решил идти напролом, — сказала она, улыбаясь.
— Как всегда. Но когда я прибыл сюда, то потерял всякую надежду. Я только хотел посмотреть на место, где мы были так счастливы. Увидев тебя, я и думать не смел, что у нас есть шанс. — Он приподнялся на локте, с тревогой всматриваясь в ее лицо, слабо освещенное рассветом. — У нас есть шанс, не так ли? — спросил он.
— Да, если мы захотим.
— Я не хочу ничего в мире, мне нужна только ты.
— И ребенок, — напомнила она ему.
— Только ты. Ребенок — премия. Ты самое важное.
Он уснул прежде, чем она смогла ответить.
Словно эти слова принесли ему покой. И ей тоже.
Пятнадцать лет они не могли оплакать вместе их ребенка. Лишенные этой возможности, их сердца замерзли, не позволяя им идти по жизни дальше.
Оказалось, что не все потеряно, думала она, обнимая Луку и наблюдая за восходом солнца.
Они свободны теперь, свободны чувствовать боль их потери и свободны жить дальше, найдя друг друга снова.
Бекки слышала слабое постукивание дождя по крыше. Потом дождь застучал сильнее и сильнее, постепенно превращаясь в ливень.
Дождь продолжался несколько дней, и в течение этого времени они не покидали дом. Иногда разговаривали, но чаще просто лежали в объятиях друг друга, не испытывая потребности в словах.
Они занимались любовью, мягко и нежно. Теперь физическое удовольствие имело меньше значения, чем любовь, которую они обрели снова.
Лука держал ее в своих объятиях, шепча:
— Ребекка.
— Ты назвал меня Ребеккой, — удивленно сказала она. — Не Бекки.
— Я звал тебя так, пока был здесь. Разве ты не заметила?
— Да, наверно, — сказала она и заснула в его руках.
Бекки казалось, что дождь, падающий с небес на их дом, уносит в своем потоке боль и горечь.
Когда наконец выглянуло солнце, они вышли вместе посмотреть вниз на долину, на чистый вымытый мир.
— Пора завтракать, — сказала она.
Скоро они скажут друг другу иные слова, но в эту минуту Бекки хотелось думать только о маленьких прозаических делах и продлить это очарованное время как можно дольше.
— Да, пора, — сказал он, понимая ее. Он помог ей, немного неуклюже из-за травмированной руки.
Однажды утром Бекки медленно открыла глаза и сразу ощутила, что в доме тепло — Лука рано встал и затопил печь. Одевшись, она вышла и увидела, что он сложил поленницу дров заново; он таскал их в корзине и теперь дул на свои руки.
Улыбаясь, она подошла к нему и, взяв за ладони, стала растирать их.
— Прекрасно, — сказал он. Затем, подшучивая над ней, засунул свои холодные пальцы ей за воротник.
Она вскрикнула.
— Извини, — усмехнулся он. — Твоя шея такая теплая, а я замерзаю здесь. — Как ты себя чувствуешь этим утром? — спросил он, когда они завтракали. — Снова недомогание?
— Нет, все прошло, спасибо.
— Но тебя что-то тревожит?
— То же, что и тебя, — сказала она. — Скоро придет зима, и станет намного холоднее. Здесь будет очень красиво, но, я думаю, нам придется уехать.
— Да, — с сожалением согласился он. — Так будет лучше для тебя и ребенка.
— Что ты планировал?
— Ничего, — быстро сказал он. — Ждал твоих предложений.
— Ты? Что-то не верится.
— Возможно, у меня есть несколько идей… Если они тебе не понравятся, мы можем обсудить что-нибудь еще.
Ее губы дернулись в усмешке.
— Почему не сказать мне напрямую, что ты задумал?
— Я только попросил мою домохозяйку в Риме приготовить на всякий случай дом. Ты поедешь со мной?
46 
