Особенно,... 
79 
— Через два дня, — медленно повторила я. Он улыбнулся. У него были идеально ровные зубы, которые он явно любил показывать окружающим.
— Таким образом, у нас осталось мало времени! — сказал он.
— Да, — тихо ответила я.
— Знаете, я мог бы помочь вам!
— Но как?
Он пожал плечами.
— Мой замок располагается на окраине этого города. Я хорошо знаком с судьей: мы часто развлекались вместе. Думаю, моя просьба для него что-нибудь да значит!
— Мы заплатим! — страстно воскликнула я. Он прижал палец к губам.
— Не говорите так больше, — сказал он, — Это опасно!
— Я знаю, что это делается, я слышала…
— Моя милая юная леди, вы весьма опрометчивы! Раз такое существует, естественно, это делается, но вот говорить об этом считается преступлением!
— Пожалуйста, не смейтесь надо мной! Это очень важно для меня, для нас…
— Конечно. — В его голосе послышались участливые нотки. — Ваш отец умрет ужасной смертью: он как раз из тех людей, которых так ненавидит мой Друг.
— Пожалуйста, мы сделаем все, что угодно!
— Неужели?
— Мы отдадим вам все, — повторила я.
— Это будет зависеть только от вас!
— Что? — слабо переспросила я, но, конечно, уже все поняла. Я видела его глаза, похотливо оценивающие меня.
— Я восхищаюсь вами с того момента, как впервые увидел! — сказал он. — Как жаль, что мы так и не смогли познакомиться поближе еще в Венеции! Я просто мечтаю о том, чтобы исправить эту несправедливость!
— Скажите прямо, что вы имеете в виду?
— Я думал, что это и так ясно? Я поднялась.
— Не торопитесь! — предупредил он. — Вы будете жалеть об этом всю жизнь. Вспомните об отце, подумайте о матери!
Я закрыла глаза. Я думала: я должна спасти его, я должна спасти их обоих, и этот человек знает об этом. О, Ли, где ты?
— Подумайте хорошенько, — сказал он. — Присядьте и послушайте.
Я села. Я чувствовала, как эти жестокие золотые глаза с длинными, почти женскими ресницами и тонкими бровями гипнотизируют меня.
— Вам удалось сбежать от меня в Венеции, — продолжал он. — Это животное отобрало вас у меня! Если б вы поехали со мной, вы бы испытали такое неземное блаженство, что остались со мной навсегда! С тех пор я только и думаю о вас, а увидев сегодня, вспомнил, что ваш отец здесь и я могу спасти его! Я могу осыпать людей многими милостями, моя семья очень влиятельна. Я действительно спасу вашего отца, обещаю, но мне требуется вознаграждение!
— А вашей наградой…
— Станете вы! — Он наклонился вперед и снова заговорил:
— Я пришлю за вами карету на закате, вас привезут ко мне домой, и вы останетесь со мной до восхода солнца! Все это время вы будете моей возлюбленной, рабыней, вы целиком и полностью будете принадлежать мне, ни в чем не отказывая, думая лишь об одном — чтобы услужить мне!
— Вы достойны презрения! Как вы сами только что сказали, вы способны спасти человеку жизнь и просите за это плату?!
— Вы — девушка, которая слишком горда, чтобы снизойти до благотворительности, но вы же не откажетесь оплатить свои долги, не правда ли?
— Я ненавижу вас!
— Очень может быть, но вам надо расплатиться со мной!
— Это невозможно! — сказала я.
Гранвиль пожал плечами.
— Значит вы хотите, чтобы ваш отец умер? Я жалобно посмотрела на него.
— Неужели нет другого выхода?.. Мы могли бы заплатить!
— Мне нужны деньги, мне всегда нужны деньги! Говорят, что я весьма расточителен в своих привычках, но на этот раз существует нечто другое, что более желанно мне, и боюсь, что цена за эту услугу торгу не подлежит!
— Но как вы сделаете это? Я имею в виду, как вы освободите моего отца — Он придет в эту гостиницу на следующий же день!
— Но могу ли я быть уверена в этом?
— Это риск! — ответил он.
— Я найду какой-нибудь другой способ!
— Вы намереваетесь отыскать судью и сказать: «Милый сэр, я предлагаю вам то… или это… за жизнь моего отца»? Предупреждаю вас, его цена может оказаться той же, что назначил и я!
Я почувствовала слабость. Я снова подумала об отце и представила себе его тело, раскачивающееся в петле. Я вспомнила мать и поняла, насколько дороги они мне и что я желала любви со стороны отца всю свою жизнь. Я хотела блистать в его глазах, хотела, чтобы он мог гордиться мной, а его безразличие совсем не изменило моих чувств к нему, скорее, оно заставило меня еще больше искать его одобрения.
79 
