2 
Это просто сон! – уговаривала она себя. Просто плохой сон.
Она дома, в собственной постели, в своей квартире, далеко от острова, на котором стоит «Приют». Наконец, она взрослая женщина двадцати семи лет. Ее не испугает какой-то глупый сон.
Но когда Джо потянулась за сигаретой, пальцы ее все еще дрожали. Только с третьей попытки ей удалось зажечь спичку.
Часы на ночном столике показывали три пятнадцать. В последнее время это стало обычным явлением, казалось бы, можно было привыкнуть. Но нет ничего хуже паники в три часа ночи. Джо свесила ноги с кровати и замерла на краешке в задравшейся на бедра длинной футболке, служившей ей ночной рубашкой.
Почему сны постоянно возвращают ее на остров, в дом, который она покинула почти десять лет назад? Впрочем, она знала ответ. Любой первокурсник, изучающий психологию, смог бы истолковать значение этих образов. Дом заперт потому, что она понимает: вряд ли кто-то ждет ее возвращения. И неудивительно, что этот кошмар начал мучить ее именно сейчас: она приближалась к возрасту, в котором ее мать сбежала с острова. Сбежала, не оглянувшись, бросив мужа и троих детей.
Мечтала ли Аннабелл когда-нибудь вернуться? И снилась ли ей запертая дверь?
Джо не хотелось думать об этом, не хотелось вспоминать женщину, двадцать лет назад разбившую ее сердце. Давно следовало бы забыть о прошлом. Она научилась жить без матери, без «Приюта», без семьи; даже преуспела в этой жизни – во всяком случае, преуспела в своей профессии.
Джо рассеянно обвела взглядом комнату. Все здесь было просто и практично. О ее многочисленных путешествиях напоминали только фотографии на стенах. Джо сама сделала рамки для черно-белых отпечатков, выбрав для украшения спальни те образцы своей работы, которые считала самыми успокаивающими, приятными для глаз.
Пустая скамья в парке, витая кованая решетка. А вот одинокая ива, низко свесившая кружевные листья над блестящей гладью маленького пруда. Залитый лунным светом сад мог бы послужить наглядным пособием по изучению светотеней и контрастирующих форм. Пустынный пляж с едва показавшимся над горизонтом солнцем манил зрителя – хотелось войти в фотографию, почувствовать грубый песок под босыми ногами.
Джо повесила этот морской пейзаж всего лишь неделю назад, вернувшись из командировки на Внешний Риф в Северной Каролине. Вероятно, отсюда и воспоминания о доме, решила она. Ведь она была так близко. Очень близко. Можно было проехать чуть южнее, в Джорджию, и переправиться на остров на пароме.
Но Джо не поехала на юг. Она выполнила задание, вернулась в Шарлотт и с головой ушла в работу.
И в свои ночные кошмары.
Джо загасила сигарету, встала и натянула спортивные брюки. Она знала, что больше не заснет. Лучше заняться чем-нибудь, чтобы отвлечься от непрошеных мыслей.
А может, во всем виновата книга? – думала Джо, шлепая босиком в маленькую кухню, чтобы сварить себе кофе. Это все-таки огромное профессиональное достижение! Хоть она и знала цену своему мастерству, предложение ведущего издательства о выпуске альбома ее фотографий оказалось неожиданным и волнующим.
Надо бы придумать подходящее название… «Изучение природы»? Нет, похоже на научный проект. «Картины жизни»? Слишком высокопарно.
Джо улыбнулась, откидывая назад темно-рыжие волосы. Ее дело – фотографии, а выбор названия можно оставить специалистам.
В конце концов, кому, как не ей, знать, когда следует настоять на своем, а когда отступить! Большую часть своей жизни она делала или то, или другое. Может, послать один экземпляр домой? Интересно, что подумают о ее альбоме родные? Скорее всего бросят его равнодушно на один из журнальных столиков в холле, где случайный постоялец лениво полистает страницы, гадая, приходится ли Джо Эллен Хэтуэй родственницей Хэтуэям, владеющим гостиницей «Приют»?
Откроет ли альбом отец, чтобы посмотреть, чему она научилась? Наверное, даже не дотронется до него, а просто пожмет плечами и пойдет бродить по своему острову. Острову Аннабелл.
Вряд ли он вообще интересуется теперь своей старшей дочерью. И глупо этой дочери надеяться на его внимание.
Джо отмахнулась от грустных мыслей, сняла с крючка простую синюю кружку и стала ждать, пока закипит чайник.
В ночном бодрствовании есть свои преимущества, решила она. Телефон не зазвонит. Никто не заглянет, не пошлет факс. И никто ничего не ждет от нее. Несколько часов ей не надо быть ни кем и можно ничего не делать. А если дрожат поджилки и раскалывается голова, никто не узнает о ее слабости, кроме нее самой.
2 
