154 
Моя мать на прощание пожелала: «Будь счастлива!», а отец сказал: «У тебя все будет в порядке! Джейк — именно тот мужчина, который тебе нужен. Он сумеет позаботиться о тебе».
Я часто гадала: что они думали по поводу смерти Эдварда? Что говорили об этом, оставшись наедине? Соглашались ли с версией о самоубийстве? Показания Тоби делали это почти правдоподобным, однако я, так хорошо знавшая Эдварда, сомневалась в этом. Мне хотелось избавиться от этих сомнений, но они преследовали меня, всплывая в самые неподходящие моменты, даже в минуты наивысшего счастья.
Время от времени мы бывали в Лондоне, и в этих случаях мои родители тоже старались приезжать туда. В первое Рождество после смерти Эдварда они навестили нас в Корнуолле. Трудно было поверить в то, что прошел всего лишь год после тех ужасных событий.
Вряд ли это Рождество можно было назвать веселым: слишком уж напоминало о себе прошлое. Вновь и вновь я переживала заново это событие — возвращение из Эверсли, посещение комнаты Эдварда, разговор с ним, стакан, поданный ему, и то, что произошло утром. Вновь у меня возникли те же вопросы: самоубийство ли это? Понял ли Эдвард, что мы с Джейком — любовники? Виновата ли в этом я?
Как я гордилась своим новорожденным сыном! А как гордился им Джейк! Мы окрестили его Джейком, а называть стали Джекко, что на корнуолльском диалекте значит «завоеватель». И в самом деле, он завоевывал сердца всех, кто его видел. Слуги обожали его, а Джейк считал сына совершеннейшим из детей, когда-либо появившихся на свет. И хотя я посмеивалась над ним, уверяя, что он видит в сыне лишь отражение самого себя, в душе разделяла его взгляды на нашего младенца.
Я должна была чувствовать себя совершенно счастливой, так и было, но… Все те же сомнения, связанные со смертью Эдварда, мучили меня.
Быстро летели месяцы, и, узнав о том, что вновь Должна стать матерью, я обрадовалась. Джекко исполнилось восемнадцать месяцев, и он был чудным ребенком. На этот раз исполнилось мое сокровенное желание: у меня родилась дочь.
Это случилось через день после рождения малышки. Я еще лежала в постели, а ребенок спал в колыбели возле меня. Джейк сидел рядом. В это время в комнату вошла одна из служанок, сообщив, что меня желает видеть молодой джентльмен. Он приехал издалека и для здешних мест —. «Иностранец» — так назвала его служанка, но это определение относилось у нее ко всем, кто не был уроженцем Корнуолла.
Джейк сказал, что он сходит и все узнает. Прошло, должно быть, минут десять, и он вошел в мою комнату с каким-то человеком. Джейк подвел его поближе и посадил в кресло.
— Это мистер Том Феллоуз, — представил он незнакомца. — Он хочет рассказать тебе нечто важное!
— Мистер Том Феллоуз? — переспросила я, внимательно разглядывая молодого человека, лицо которого было мне смутно знакомо.
Он сказал:
— Вы, леди Кадорсон, должно быть, удивлены. Я приношу свои извинения, что вторгся к вам в столь неподходящий момент, однако у меня дело чрезвычайной важности: я должен выполнить последнюю волю умершего!
И тут я припомнила имя: Феллоуза повесили за участие в ноттингемских беспорядках!
— Я вижу, вы не припоминаете меня? Когда-то мы встречались на фабрике мистера Баррингтона. Я был там вместе с отцом, охранявшим машины.
Я сразу же вспомнила этот врезавшийся в мою память день. Да, я видела станки, человека по фамилии Феллоуз, охранявшего их, и мальчика рядом…
— Я помню, — сказала я.
— Вы знали моего брата. Он нанялся к вам на работу и называл себя Тоби Манн…
— Тоби — ваш брат?!
— Да, он был моим старшим братом! После смерти вашего мужа он вернулся домой, в Ноттингем…
— Но его звали не Феллоуз?
— Он сменил фамилию, потому что она слишком известна! Вернувшись, Тоби стал опять работать садовником: он прекрасно разбирался в деревьях. Потом произошел несчастный случай, и он тяжело пострадал. После этого брат прожил всего неделю, и все это время его угнетал тяжкий груз. Тоби заставил меня поклясться, что я разыщу вас и лично передам то, в чем он признался!
— А в чем… он признался?
— Позвольте объяснить вам! Нашего отца повесили, а Тоби обожал его, он готов был слушать его часами. Наш отец по натуре был лидером. Он умел обратиться к людям и сплотить их.
— Так он был одним из руководителей луддитов?
— Нет, он поникал, что разбивать машины глупо. Отец говорил, что усовершенствование производства неизбежно, однако в тот день он присоединился к бунтовщикам из-за солидарности: он ведь работал вместе с ними. Потом вы сами знаете, что произошло: отец был приговорен к смерти. Мой брат никак не мог пережить этого! Тобиаса, Тоби, как звали его в семье, охватила жажда мести! Он все повторял: «Око за око, зуб за зуб». Он просто жаждал мести и считал вашего мужа своим врагом. Тоби вбил себе в голову, что не найдет покоя до тех пор, пока не отомстит за жизнь отца! Остальное вы знаете: Тоби поступил к вам работать. Он решил, что, только когда будет убит Эдвард Баррингтон или его отец, справедливость восторжествует. Тоби всегда был странным парнем — любил боксировать на ярмарке и считал, что сам Бог послал ему возможность отомстить, когда его попросили помогать в уходе за больным. Именно он убил мистера Эдварда Баррингтона, считая это возмездием за убийство своего отца. Но, встретившись со смертью лицом к лицу, он ужаснулся содеянному! Тоби сказал, что его душа не найдет покоя до тех пор, пока вы обо всем не узнаете. Он знал, что подозрения продолжают отягощать судьбу многих людей, включая вас, от которой он не видел ничего, кроме добра! Тоби умолял меня разыскать вас и привести к нему, чтобы он мог покаяться, а когда оказалось, что это невозможно, попросил меня все-таки найти вас и лично рассказать обо всем!
154 
