ФАНТАСТИКА

ДЕТЕКТИВЫ И БОЕВИКИ

ПРОЗА

ЛЮБОВНЫЕ РОМАНЫ

ПРИКЛЮЧЕНИЯ

ДЕТСКИЕ КНИГИ

ПОЭЗИЯ, ДРАМАТУРГИЯ

НАУКА, ОБРАЗОВАНИЕ

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ

СПРАВОЧНИКИ

ЮМОР

ДОМ, СЕМЬЯ

РЕЛИГИЯ

ДЕЛОВАЯ ЛИТЕРАТУРА

Последние отзывы

Страстная Лилит

Очень понравился роман Хотя концовка довольно странная, как будто подразумевается продолжение. Но всё равно,... >>>>>

Видеть тебя означает любить

Неинтересно, нудно, примитивно...шаблонно >>>>>

Неотразимая

Очень понравился роман >>>>>

Жажда золота

Классный , очень понравился роман >>>>>

Звездочка светлая

Мне мешала эта "выдуманность". Ни рыба ни мясо. Не дочитала. В романе про сестру такое же впечатление. >>>>>




  18  

Лидия засмеялась. Она очень полюбила всех Лэнгстонов, и особенно эту девчушку, такую открытую, честную… и добрую.

— Нет, я не устала. За эти дни я выспалась на всю оставшуюся жизнь. Но скоро проснется Ли, голодный, как медвежонок.

Она взяла корзину, которую превратили в колыбель, и перевернула младенца на спинку. Невероятно, как сильно она любит этого ребенка. После смерти мамы Лидия думала, что уже никогда не полюбит ни одно человеческое существо. Может быть, этого ребенка она любила потому, что он полностью зависел от нее и не мог причинить ей зла, а только полюбить ее в ответ? Когда Ли закончил трапезу и Лидия стала застегивать рубашку, фургон подъехал к стоянке. Бубба повел усталых лошадей в загон. И только после того, как он их распряг, в фургон взобралась Ма.

— А не пора ли тебе отсюда выйти? — спросила она Лидию.

IV

— Вы имеете в виду — выйти из фургона? — тревожно спросила Лидия. Из других переселенцев она встречалась только с мистером Грейсоном и Леоной Уоткинс. И не чувствовала себя готовой столкнуться с глумлением и издевательствами остальных.

— А что, ты плохо себя чувствуешь?

— Нет, — осторожно сказала Лидия, — но мне совсем нечего надеть.

— Я принесла кое-что, — ответила Ма, развязывая узелок. — Это вещи Анабет, и они могут быть малы, но все лучше, чем до конца жизни ходить в ночной рубашке.

Лидию вымыли в тазу и одели в чулки, панталоны и нижнюю юбку.

— Да ты не больше мышонка, — неодобрительно сказала Ма, глядя на ее худенькие икры и бедра. — И как ты только выносила ребенка, не представляю.

Но это не относилось к ее груди. Лиф платья не сходился.

— Проклятье, — сказала Ма; ее попытки застегнуть лиф доверху не увенчались успехом. — Ладно, пока застегнем, насколько возможно, а потом что-нибудь придумаем.

В платье Лидии тотчас стало жарко, но теперь она по крайней мере прикрыла наготу. Люк починил ее ботинки и поменял шнурки. Она села на табуреточку обуваться, а Анабет в это время причесала ее.

— Ну, разве ты не прелестна, — с гордостью сказала Ма, скрестив руки на груди и любуясь своим творением. — Мистер Коулмэн принес мне перепелов, которых сегодня подстрелил. Я поставила их тушить на вашем костре. Ему ведь будет приятно, вернувшись, увидеть, что его ждет вкусный ужин, правда? Сейчас он пошел к лошадям. Почему бы тебе не поставить корзину с Ли ближе ко входу и не посидеть на свежем воздухе? Тебе полезен свежий воздух.

Лидия робко вышла из фургона и удивилась бурной деятельности, кипевшей вокруг. Звуки, которые почти неделю доносились из-за стенок фургона, теперь соединились с действиями. Женщины у костров или переносных печек готовили ужин. Мужчины распрягали лошадей, подбрасывали в костры дров, носили воду. Дети шумно играли, бегая между фургонами.

— Люк принес родниковой воды. — У Ма все было хорошо организовано. — Может, поставишь кофе на огонь? Я думаю, мистер Коулмэн захочет кофе, когда придет.

— Хорошо, — согласилась Лидия, почти не дыша от страха. Она ухватилась за идею занять себя каким-нибудь делом, потому что на нее начали обращать внимание, она чувствовала любопытные взгляды, ловила двусмысленные шепотки.

— Я пойду взгляну, как там наш ужин, но сразу прибегу, если тебе понадоблюсь, — закончила Ма.

Лидия осталась одна. Она подложила в костер дров, попробовала ароматное рагу, посмотрела, как там Ли. Когда больше заняться стало нечем, она села на табуреточку, которую Люк вытащил для нее из фургона, и уставилась в огонь, чтобы не поднимать глаз и не встречаться с устремленными на нее любопытными взглядами.

Росс остолбенел, увидев, как она сидит у костра и готовит ужин. Лучи закатного солнца золотили ее рыжеватые волосы, щеки раскраснелись от смущения и от жара костра. Ее фигурка оказалась гораздо стройнее и изящнее, чем он думал; необъятная ночная рубашка скрывала ее хрупкость и мягкость линий. Она была похожа на ребенка, наказанного строгими родителями. Пока не обернулась. Тогда сходство исчезло. Это была женщина.

Услышав его шаги, она повернулась к нему, и на мгновение их взгляды встретились: ее слегка испуганный с его — ледяным, словно неизвестно откуда вдруг налетел порыв холодного ветра. Оборачиваясь, она слегка изогнула стройную шею, которая казалась такой тонкой и беззащитной, что ему захотелось коснуться ее. У горла судорожно билась голубая жилка пульса, и, не удержавшись, он посмотрел ниже, на глубокую ложбинку между грудями. Ситец платья едва не трещал по швам, пытаясь удержать ее полную молока грудь. И отвести глаза от этого места оказалось чертовски тяжело.

  18