Глава 4

    Тушеная сёмга, рагу стови и рыбный пирог по-шотландски. Салат с орехами и клюквой. Блюдо с шотландскими сырами, песочным печеньем и повидлом. Игристое вино в бокалах Баккара.

    Смерть от восхитительной шотландской кухни и тончайшего хрусталя? «Я думала, что получу бутерброд с арахисовым маслом или что-то вроде того», осторожно сказала Хло.

    Дэйгис поставил последнее блюдо на кровать и посмотрел на неё. Всё его тело натянулось, как тетива. Боже, она была фантазией, воплотившейся в жизнь на его кровати, сидящая, опершись на изголовье, с запястьями, привязанными к столбикам. Она была вся из нежных округлостей, её юбка, скользящая вверх по её сладким бёдрам, дразнила его запретными проблесками, уютный свитер обтягивал полные, круглые груди, волосы сбились вокруг лица, а глаза были широко раскрыты и предвещали бурю. Он не сомневался в том, что она была девственной. Её отклик на его недолгий поцелуй рассказал ему так много. У него никогда не было такой девушки в его кровати. Не было даже в его собственном столетии, где подходящие девицы предоставляли место в своих постелях братьям Келтар. Слухов о ”тех колдунах-язычниках” в Шотландии было в изобилии. Хотя опытные и замужние женщины, а также девушки страстно стремились попасть к ним в постель, даже они остерегались более длительных связей.

    Они тянутся к опасности, но у них и в мыслях не было жить с ней, сказал однажды Драстен с горькой усмешкой. Им нравится гладить шелковистую шкуру зверя, чувствовать его мощь и дикость, но не заблуждайся, брат - они никогда, никогда не доверят зверю детей.

    Значит, было уже слишком поздно. Она была со зверем, нравилось ей это или нет.

    Если бы она только осталась на улице, она была бы в безопасности от него. Он бы оставил её в покое.

    Он поступил благородно и вычеркнул её из своей памяти. И если бы случайно он столкнулся бы с ней на улице, он холодно бы отвернулся и пошёл бы дальше своим путём.

    Но было уже слишком поздно для чести. Она не осталась на улице, как хорошая девочка. Она была здесь, в его кровати. А он был мужчиной, и к тому же не благородным.

    И когда ты оставишь её? зашипели обрывки его чести.

    Я покину её в таком водовороте наслаждения, что она не пожалеет об этом. Какой-нибудь другой неумелый дурак сделает ей больно. Я пробужу её так, что она никогда этого не забудет. Я подарю ей фантазии, что будут согревать её сны всю оставшуюся жизнь.

    На этом спор и закончился, поскольку он был увлечён. Он нуждался. Тёмные силы становились неконтролируемыми без женщины. У него больше не было возможности принимать Кэйти или любую другую женщину в своём доме. Но обольщение, не покорение, было основным блюдом на столе в этот вечер. Он подарит ей эту ночь, возможно и завтрашний день, но в ближайшее время это не будет покорением.

    «Так, хм, ты собираешься меня развязать?»

    С усилием, он передвинул свой взгляд прочь от её спутанной юбки. В любом случае она сжала колени вместе. Благоразумная девочка, подумал он мрачно, но, в конечном счёте, это ничем тебе не поможет.

    «Ты просто не можешь удерживать меня», холодно сказала она.

    «Но я могу».

    «Меня будут искать».

    «Но не здесь. Никто не станет давить на меня, ты знаешь это».

    Когда он опустился на кровать, повернувшись лицом к ней, она вжалась спиной в изголовье кровати.

    «Ты не претерпишь вреда от моих рук, девочка. Я даю тебе моё слово».

    Она открыла рот, потом прикрыла его, словно хорошо обдумывала его слова. Затем она, как показалось, изменила своё мнение, пожала плечами и сказала, «Как я могу верить этому? Я сижу посреди всех этих украденных вещей, и ты привязал меня. Я не могу не беспокоиться о том, как ты планируешь разобраться со мной. Ну, так как?» Когда он незамедлительно не ответил, она гневно добавила. «Если ты собираешься убить меня, я предупреждаю тебя прямо сейчас - я буду являться тебе до конца твоих воровских дней. Я сделаю твою жизнь сущим адом. Я сделаю так, что ваша легендарная банши покажется скромной и ласковой в сравнении со мной. Ты… ты… грубый Вестгот», яростно цедила она слова.

  17