Особенно,... 
93 
– Ты не пригласишь меня войти?
Мэдди открыла дверь шире и захлопнула, когда Мик оказался внутри. На нем была флисовая куртка, под темной щетиной щеки раскраснелись от утренней прохлады. Он прошел за ней в гостиную, привнеся свой собственный аромат, смешанный с запахом осени. Ей нравилось, как пахнет Мик, и ей очень его не хватало.
– Твоя кошка смотрит телевизор? – хрипло спросил Мик.
– В данный момент да.
Гость поставил ношу на кофейный столик.
– Я прочитал твою книгу.
Мэдди посмотрела на часы над телевизором, чтобы проверить, сколько же времени. Она отдала ему рукопись, чтобы он прочел ее и уничтожил, потому что любила его, а Мик, по-видимому, просто пролистал сочинение.
– Быстро ты.
– Мне очень жаль.
– Не о чем сожалеть. Некоторые люди очень быстро читают.
Мик улыбнулся, но улыбка не затронула его голубых глаз, да и ямочки на щеках не появились.
– Нет. Я хочу извиниться за то, что моя мать сделала с твоей. Кажется, никто из моей семьи еще не просил у тебя прощения. Мы все были слишком заняты своими переживаниями, чтобы хотя бы задуматься о том, что же случилось с тобой.
Мэдди моргнула и ухитрилась выдавить:
– О… Тебе не нужно извиняться. Ты же не сделал ничего плохого.
Он безрадостно рассмеялся.
– Не стоит так легко прощать меня, Мэдди. Я очень многое сделал неправильно. – Мик расстегнул куртку, под которой обнаружилась та же футболка «Мортс», в которой он был вчера. У него их, наверное, целая куча. – Верить в то, что прошлое не мешает и не влияет на меня, если о нем не думать, было не просто ошибочно, а ужасно глупо. Если бы я действительно справился с ним, то не имело бы значения, кто ты есть. Новость, наверное, удивила бы меня, возможно, потрясла бы, но особого значения не имела бы.
Но ее признание оказалось важным для него. Настолько важным, что он вычеркнул Мэдди из своей жизни.
– Я всю ночь не спал – не мог оторваться от твоей книги. Сначала мне не хотелось ее читать, потому что ожидал, что найду там подробный перечень того, что натворили мои родители, дополненный скверными фотографиями. Но все оказалось иначе.
Мэдди хотелось приблизиться к Мику, коснуться, провести ладонями по его груди и зарыться лицом в шею.
– Я старалась быть объективной.
– Тебе удалось сохранить поразительную объективность. Если бы твоя мать убила мою, мне навряд ли удалось бы настолько честно обо всем рассказать. Я почувствовал какую-то странную связь с родителями. С тем ребенком, которым я был когда-то. Теперь понимаю, как вся наша жизнь отправилась к чертям. Понимаю, что не всегда выпадает второй шанс, чтобы все исправить.
Мэдди хотелось, чтобы Мик подошел ближе и дотронулся до нее, взял ее лицо в ладони и коснулся ее губ своими. Вместо этого он засунул руки в передние карманы своих «Левайсов».
– Когда при встрече в парке я сказал, что не знаю тебя, это была ложь. Я знаю тебя. Знаю, что ты умная и смешная, что ты мерзнешь, когда на улице семьдесят градусов . Знаю, что ты обожаешь чизкейки, но вместо них покупаешь лосьон для тела со сладким запахом. Знаю, что ты ненавидишь, когда кто-то указывает тебе, что нужно делать. И знаю, что ты хочешь убедить всех, что ты жесткий человек, но при этом берешь себе кошку с неправильным прикусом. И все, что я о тебе знаю, заставляет меня стремиться узнать еще больше.
В сердце Мэдди снова возникла знакомая тянущая боль, и она уставилась вниз на свои ступни, не доверяя чувствам, разливавшимся в груди.
– С момента моего возвращения в Трули, – продолжил Мик, – я чувствовал, что стою на месте, не в силах двинуться. Но я не просто стоял, я ждал. Думаю, ждал тебя.
Глаза Мэдди словно обожгло, и она прикусила губу.
– С тобой я ощущаю такой покой, которого не испытывал никогда в жизни. Я связан с тобой неразрывно, и ты навсегда связана со мной, и это правильно. Так предначертано судьбой. Я люблю тебя, Мэдди, и мне очень жаль, что я так долго не мог сказать тебе снова эти слова.
Она подняла на любимого взгляд и улыбнулась.
– Мне не хватало тебя.
Мик засмеялся, и ямочки, наконец, появились на небритых щеках.
– Но не так сильно, как мне не хватало тебя. Каким же жалким придурком я был. – Он обхватил ее руками и приподнял. – Я никогда не верил, что смерть может быть частью предназначения, – выдохнул он, глядя ей в глаза. – Но если бы наши жизни сложились иначе, я бы не влюбился в тебя.
93 
