Последние отзывы

  105  

Она заморгала. Природное любопытство взяло верх над тревогой.

— Ты когда-нибудь прежде кого-нибудь насиловал?

— Нет. — Он приложил палец к губам. — Но, ради Бога, никому не говори. Я не хочу, чтобы об этом стало известно. Я стараюсь думать об обязательном изнасиловании, как о древней традиции. Пираты, разбойники — все злонамеренные негодяи поддавались подобному искушению. И считали необходимым для повышения своего авторитета среди собратьев силой овладеть женщиной.

Пруденс сняла очки и испуганно таращилась на него.

— Ты пил?

— И немало. Но дуло того пистолета, зажатого в твоей маленькой изящной ручке и направленного мне в грудь, здорово меня протрезвило.

— Возможно, нам лучше будет побеседовать утром, когда ты будешь совсем трезв? — предложила она, аккуратно устраивая очки на свернутый редингот.

— Прекрасно. Я как раз не в настроении обсуждать что-либо.

Себастьян направился к ней. Девушка нырнула под его руку и схватила теплую бутылку, стоящую рядом с тлеющими углями.

— Не хочешь еще выпить? — спросила она. Если повезет, ей удастся напоить его до беспамятства.

Он сделал большой глоток из бутылки и вытер рот тыльной стороной ладони, удовлетворенно вздохнув.

— Виски всегда придавало мне сил и здоровья.

Пруденс выхватила у него бутылку и приложила к своим губам. Себастьян вырвал бутылку из ее рук и швырнул через плечо. Хрупкая посудина, разбрызгивая виски, разлетелась мелкими осколками по каменному полу.

Его теплые пальцы коснулись ее руки.

— Знаешь ли ты, когда я последний раз был с женщиной?

Девушка нервно взглянула на одеяла.

— Около получаса назад, если я правильно подсчитала.

Себастьян притянул ее к себе и крепко обнял.

— Снова ошибаетесь, мисс Исаак Ньютон.

Пруденс задрожала. Себастьян столько раз прикасался к ней с нежностью, удерживая свою силу под контролем. Было что-то шокирующее в осознании того, насколько он был сильнее. Трепет ожидания охватил ее тело.

Пруденс запуталась пальцами в завитках волос на его груди. Она не осмеливалась взглянуть ему в лицо, опасаясь, что он может прочесть в ее глазах, как в раскрытой книге, все те чувства, которые вызвало в ней его теплое объятие.

— Злодейство не идет вам, лорд Керр.

— Да. Не так сильно, как до встречи с тобой.

Себастьян наступал на нее, оттесняя к одеялам. Пруденс закрыла глаза, ослепленная их головокружительной близостью и пьянящим теплом, исходящим от его обнаженной груди.

— Меня никогда прежде не насиловали, — сказала она дрожащим голосом. — Боюсь, с меня будет мало проку.

— На самом деле, в этом нет ничего особенного. От тебя требуется только визжать и брыкаться. Остальное сделаю я.

Себастьян с легкостью, одним движением опрокинул ее на одеяла и улегся рядом, вглядываясь в покрытое лихорадочным румянцем лицо девушки.

Ее руки, казалось, принадлежали какой-то другой женщине. Как они могли беззастенчиво поглаживать шелковистую поросль на его груди? Пруденс взглянула на Себастьяна сквозь ресницы.

— Джейми был прав? Ты будешь сожалеть после?

Его подбородок напрягся.

— Возможно. — Он потянулся через нее и уменьшил пламя фонаря. — Но не сейчас.

Себастьян темной тенью возвышался над ней, темнота увеличивала осязаемое тепло его большого тела. Загрубевшие пальцы трудились над крошечными жемчужными пуговицами ее корсажа с неожиданной ловкостью.

Себастьян стащил платье с плеч, и его намеренная грубость изменила ему. Он уже забыл, какими тонкими были ее ключицы, какими мягкими — углубления под ними. Ему не потребовалось бы даже применять силу, чтобы оставить безобразные синяки на этой нежной коже.

Его руки расслабились. Дрожащими пальцами Себастьян поглаживал бархатистую кожу, отыскивая маленькую ямочку у основания горла, к которой ему так хотелось прижаться губами. О, Боже, что он делает? Пруденс была такой утонченной, такой прелестной. Он не имеет права касаться ее своими грубыми руками. Себастьян отклонился назад, очарованный фарфоровым великолепием ее кожи на фоне темного шерстяного одеяла.

Его прерывистое дыхание потревожило тишину. Пруденс затаилась, наблюдая, как по его лицу прошла целая гамма чувств: замешательство, радость, восхищение, желание.

Девушка уже видела этот взгляд раньше. На террасе, в «Липовой аллее», во время бала-маскарада, когда она оттолкнула от себя Себастьяна. Если она снова отвергнет его сейчас, он может уйти и больше никогда не вернуться. Ее поразило собственное нежелание того, чтобы он ушел. Ей хотелось пробудить в нем нежность и страстность, скрытую под этим грубым фасадом.

  105