16 
Позвонив в бюро по уборке квартир, Элиза отменила заказ. Теперь у них с Винсенте было двенадцать часов, которые они могли провести наедине друг с другом. Девушка удивлялась тому, что ведет себя совсем иначе, нежели прежде. Она будто переродилась. Ее тянуло к Винсенте с неудержимой силой, но это была не любовь. Ей хотелось поговорить с ним, но она не желала терять время. От каждого его прикосновения она забывала обо всем.
Наступило время прощания. После отъезда Винсенте Элиза, слушая радио, узнала, что синьор Фарнезе все же подписал выгодный контракт на Сицилии.
Три дня спустя он позвонил Элизе и сказал:
— Я вернулся. Можно мне прийти?
Винсенте снова поразил Элизу, возникнув на пороге ее квартиры с чемоданом в руках. Он явно приехал к ней прямо из аэропорта, выглядел уставшим и еще до конца не проснувшимся.
Элиза усадила его за стол и накормила ужином. Винсенте ел медленно, время от времени говоря о бесконечных конференциях, деловых завтраках, ночных переговорах на Сицилии. Пока он был в отъезде, ему удавалось поспать совсем чуть-чуть и едва ли не на ходу.
— Гм, выглядишь ты ужасно, — честно отметила Элиза.
— Спасибо.
— Не за что.
— Но я в состоянии заняться чем-то очень важным и докажу тебе это.
Взяв за руку, он повел ее в спальню, уложил на постель и принялся ласкать. Однако, спустя совсем немного времени движения его замедлились, а потом и вовсе прекратились, и Элиза обнаружила, что он заснул. Ей хотелось кричать от разочарования, но, увидев Винсенте спящим, она прониклась к нему такой нежностью, что обняла его и решила не будить. Голос рассудка предупреждал ее, что она поступает неразумно. Нельзя допускать в свое сердце столь теплые чувства к этому человеку!
Впрочем, рано или поздно их отношения закончатся, и, уж тем более, они никогда не будут такими, как с Анжело.
Винсенте проспал три часа, Элиза тоже задремала. Проснувшись, она повернулась к нему, увидела выражение его глаз и снова отдалась нахлынувшей страсти.
— Пора возвращаться в реальный мир, — вздохнул Винсенте, когда они лежали в объятиях друг друга несколько минут спустя.
— Ты здорово провел переговоры на Сицилии, — сказала она.
— Откуда тебе известно об этом?
— Я читаю финансовые газеты, чтобы улучшить мой итальянский. Ты отличный бизнесмен.
— В принципе вся моя жизнь — это работа.
— Значит, в следующий раз мы встретимся только после твоих очередных деловых переговоров? Хотя у меня самой может не оказаться свободного времени.
— Я думаю, ты найдешь его для меня, — улыбнулся он.
В один из дней Винсенте позвонил ей и спросил:
— Ты умеешь ездить верхом?
— Да, я люблю верховую езду, но у меня нет подходящего одеяния.
— На улице Кодотти есть отличный магазин одежды для верховой езды. Какую лошадь ты предпочитаешь?
— Какую-нибудь поспокойнее.
— Хорошо, тогда я заеду за тобой завтра утром.
Произнеся это, Винсенте повесил трубку.
Оказавшись в магазине, Элиза подобрала для себя великолепный костюм.
— По-моему, эти брюки мне немного тесноваты, — засомневалась она.
— Они отлично сидят на вас, — ответила продавец-консультант. — С вашей фигурой вы можете позволить себе надеть все, что угодно.
На следующее утро Винсенте приехал на своем автомобиле без шофера.
— Я удивлена, что тебе удалось найти свободное время, — произнесла Элиза, когда они ехали. — Разве ты не должен сейчас быть в офисе?
— Это было бы неразумно. Конкуренты могут подумать, что я нервничаю перед переговорами.
— Тогда тебе следовало захватить фотографа, чтобы тот запечатлел, насколько ты спокоен и расслаблен.
— А вот о фотографе-то я и не подумал. Не могу же я все предусмотреть.
— Мне казалось, что ты гордишься своей предусмотрительностью.
Он отрывисто рассмеялся.
— В этом ты права, — сказал он и, помедлив мгновение, добавил: — Надеюсь, ты понимаешь, что я не стану делать снимки, не предупредив тебя заранее. Можешь мне не верить, но я обладаю хорошими манерами.
— Правда? — она бросила на него хитрющий взгляд. — Бывают моменты, когда ты забываешь о манерах, особенно по ночам. Кстати, о таких моментах. До конюшни еще далеко?
— Ладно, издевайся надо мной сколько хочешь. Твое настроение изменится, как только ты усядешься на кобылу, выбранную мной специально для тебя.
— Значит, и в этом ты станешь мне диктовать?
16 
