39 
— Ты уже упаковала вещи? — спросил он.
— Какие вещи?
— Я говорил маме, что нужно позвонить тебе заранее!
О Боже! Амели вспомнила, что сегодня тот самый день, когда ей нужно переезжать на семейную виллу. Ее ум был настолько занят мыслями о Лейне и о том, что между ними произошло, что она совершенно про это забыла.
— Я не успеваю, Ахмад, — сказала она. В общем, в какой-то степени это было правдой. — Извини…
— Все в порядке, — успокоил ее Ахмад. — Я не спешу… Тебе понравилась поездка в пустыню вместе с Джалилем? Я видел вас в машине, — добавил он.
Амели уставилась на него, будто громом пораженная.
— С Джалилем? — спросила она. Ей с трудом удалось выговорить это имя, потому что губы не слушались, ее сердце билось так сильно, что его удары отзывались во всем теле. — Ты видел меня с Джалилем?
— Ну да, в одном из «лендроверов» отеля, — подтвердил Ахмад.
— Но я была не с… — начала протестовать Амели и остановилась, когда увидела хитрую улыбку Ахмада.
— Мама уже готовит свадьбу. Она думает…
— Джалиль, — снова произнесла Амели, пытаясь привыкнуть к звуку этого имени, в то время как все ее тело дрожало от потрясения. — Но…
Но что? — спросила она саму себя. Я была не с Джалилем. Я была с Лейном! Лейном, который не был Джалилем, не мог им быть…
— Думаю, Джалиль сейчас наверху, в президентском номере, — продолжал радостно болтать Ахмад. — Он тебе уже показывал свою новую виллу? Ту самую, которую он купил вместе с целым оазисом? — взволнованно спросил он. — А своих лошадей? И соколов? Я бы хотел иметь своего сокола, но папа говорит, что об этом не может быть и речи, особенно, если я буду учиться в американском университете.
— Ахмад, извини, я еще не упаковала вещи. Ты не мог бы прийти попозже, скажем, через час? — отрывисто спросила она, прерывая его полную радостного волнения и энтузиазма болтовню.
— Конечно!
Амели уставилась на только что закрывшуюся за Ахмадом дверь номера.
Он сказал, что видел меня с Джалилем. Но мужчина, который был рядом, это Лейн. Значит, или Ахмад ошибся, или… В животе было отвратительное ощущение, которое появилось от одной мысли, подозрения… Президентский номер. Он находится на самом последнем этаже. Побледневшая, но полная решимости все выяснить, Амели открыла дверь номера и пошла к лифту. То, о чем она думала, не могло быть правдой, настолько невероятным было ее предположение!
Ахмад ошибся, но мне нужно точно узнать, быть уверенной…
Только один лифт поднимался до уровня президентского номера, и, выйдя из него, Амели стала нервно сжимать и разжимать кулаки.
Лейн не мог быть Джалилем. Это совершенно невозможно! Но, несмотря на все доводы, которые она приводила самой себе, внутри рос тугой комок страха. В узком коридоре, который вел от лифта к номеру, лежал толстый ковер, приглушавший ее шаги. Амели неуверенно уставилась на дверь перед ней.
Что я вообще здесь делаю? Лейн — это пляжный мачо, авантюрист, который живет своим умом и деньгами других людей, это человек без моральных убеждений, который сам устанавливает себе правила, а затем нарушает их. Джалиль же, согласно тому, что я слышала, его полная противоположность, он — серьезный бизнесмен, сконцентрированный на достижении своих целей, человек, который ради собственной выгоды согласился жениться на совершенно незнакомой женщине.
Эти двое не могут быть одним человеком! Такое просто представить невозможно! Ахмад ошибся!
Немного успокоившись, Амели нажала кнопку дверного звонка и стала ждать.
Дверь слегка открылась вовнутрь, и мужской голос коротко спросил:
— Да?
Голос был тот же, а деловой тон, которым был произнесен вопрос, был ей незнаком.
Амели перехватило горло, когда она ошеломленно уставилась в лицо Лейну. Только это был не Лейн. Это был…
Амели отпихнула руку, которой он опирался на косяк, и вошла мимо него в номер. Совершенно очевидно, что она вытащила Лейна или, точнее, Джалиля, из душа, потому что на его коже поблескивали капельки воды, медленно стекавшие вниз, на полотенце, обернутое вокруг бедер.
— Как ты мог? — задыхаясь, спросила она. — Как ты посмел? Зачем ты это сделал? Зачем? Не прикасайся ко мне, — выкрикнула она, когда он схватил ее за руку.
Ее лицо было белым от гнева и боли.
— Отпусти меня, — повторила она, когда Лейн, нет, не Лейн, Джалиль, горько поправила она себя, втащил ее в элегантную гостиную.
39 
