20 
Луэлла сама открыла дверь, и Тэсс немедленно обволокло облаком развевающихся шелков, резких духов и карамельно-приторной косметики. Луэлла никогда не переступала порога своей спальни без соответствующего макияжа.
Это была высокая женщина с пышными формами и длиннющими ногами, которые все еще могли изобразить — и, бывало, изображали — канкан. Луэлла уже много лет была блондинкой, она сама давно позабыла, каков натуральный цвет ее волос. Сейчас они отливали медью, как и ее громкий смех. Она высоко взбивала их и с помощью огромного количества лака превращала в кокетливую прическу, одобряемую проповедниками с телеэкрана. Луэлла обладала умопомрачительным личиком, которое не мог испортить даже толстенный слой пудры, румян и туши: высокие скулы, пухлые губы, сейчас намазанные ярко-красным блеском, яркие, по-детски голубые глаза с толстым слоем теней на веках, брови она безжалостно выщипывала в тонкую черную ниточку.
Тэсс ощутила знакомое чувство: в ней боролись любовь и озадаченность.
— Мама.
Она обняла мать и почувствовала, как непроизвольно скривились губы. Поспешно отвернувшись, Тэсс стала смотреть на двух оглушительно тявкающих болонок, которых обожала ее мать. Возбужденные приходом гостьи, они подняли невероятный гвалт.
— Вернулась с Дикого Запада?
Певучий техасский говор Луэллы напоминал расстроенное банджо. Она поцеловала дочь в щеку, потом облизнула палец и стерла оставшееся красное пятно.
— Ну, расскажи мне, как это все было. Надеюсь, этого ублюдка достойно проводили в последний путь.
— Это было… интересно.
— Могу себе представить. Давай выпьем кофе, золотко. Сегодня у Кармине выходной, так что придется нам обходиться собственными силами.
— Я приготовлю.
Тэсс предпочитала сама заваривать кофе, чем встречаться с этим мамашиным слугой-жеребцом. Она старалась не думать о том, какие еще услуги он оказывает Луэлле.
Через красную с золотом гостиную Тэсс прошла на кухню, сиявшую первозданной, ослепительной белизной. Как всегда, там все было в идеальном порядке. Какие бы «домашние» обязанности ни исполнял Кармине, одного у него не отнимешь — он аккуратен, как больничная сиделка.
— Тут где-то осталось немного кекса. Я голодна, как волк.
Появилась Луэлла с путающимися у нее под ногами болонками и начала шарить по шкафам. Через минуту на кухне воцарился хаос.
Тэсс снова скривила губы. Хаос следовал за Луэллой столь же преданно, сколь тявкающие Мими и Морис.
— Ты познакомилась со своими родственничками?
— Если ты имеешь в виду моих сводных сестер, то да.
Тэсс с ужасом наблюдала, как мать ножом для мяса разрезала кекс на огромные куски, потом переложила их на большое блюдо с ужасающими розами. В каждом куске было не меньше десяти миллионов калорий.
— Ну, и какие они?
Отрезав еще один щедрый ломоть от кекса, Луэлла кинула его на фарфоровую тарелочку, стоявшую на полу. Собаки кинулись к кексу, рыча друг на друга.
— Одна — тихая, нервная, этакая «покорная женушка».
— Это которую бывший муж любил поучить кулаками. — Луэлла зацокала языком и протиснула свои пышные бедра на высокий стул. — Бедняжка. С одной из моих девочек было то же самое. Муж все время колотил ее почем зря. В конце концов мы отправили ее в убежище для женщин. Теперь она живет в Сиэтле. Время от времени присылает мне открытки.
Тэсс издала слабый звук, долженствующий изображать интерес. Мамашиными «девочками» были все работавшие на нее девушки — от барменш и стриптизерш до посудомоек. Луэлла их опекала, одалживала деньги, давала советы. Тэсс всегда считала, что «У Луэллы» был наполовину клубом, а наполовину — приютом для танцовщиц из стриптиза.
— А другая? — спросила Луэлла, поедая кекс. — Та, у которой мать индианка?
— О, эта девица — настоящий ковбой. Разгуливает в грязных сапогах, вся — из одних острых углов. Знаешь, я уверена, что она может кулаком сбить быка с ног, правда. — Подобное предположение развеселило саму Тэсс, и она подлила себе еще кофе. — Она даже не пыталась скрыть, что наше присутствие на ранчо ей глубоко противно. — Пожав плечами, Тэсс присела и начала отщипывать кусочки кекса. — У нее есть сводный брат.
— Да, мне это известно. Я знала Мэри Вулфчайлд — вернее, видела несколько раз. Она была очень красивой женщиной, и ее сынишка тоже такой хорошенький, прямо ангельское личико.
— Он теперь взрослый, но личико у него по-прежнему ангельское. Он живет на ранчо, ухаживает за лошадьми, или что-то в этом роде.
20 
