ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Из солнечного Неаполя Делла прилетела в лондонский проливной дождь. До чего точный комментарий к моей жизни, с горькой усмешкой подумала она.

В аэропорту ее встретил Сол, обрадованный тем, что мать решила помочь ему разобраться с его проблемами.

— Как хорошо, что ты вернулась, мама, — проговорил он, обнимая ее.

Он и прежде, встречая ее в аэропорту, говорил эти слова, на что она всегда отвечала:

— Как приятно вернуться домой, дорогой!

Но на этот раз ей было трудно произнести привычные слова, и она молча направилась к поджидавшему такси.

Когда они подъехали к дебаркадеру, Сол сообщил ей:

— Я тут немного убрался в честь твоего приезда.

— Ты занимался уборкой?! — недоверчиво переспросила она.

— Мне помогала твоя секретарша Джекки, — признался он.

— Гм!

Квартира была в безупречном состоянии, из чего Делла сделала вывод, что это в основном заслуга Джекки, но не стала вдаваться в подробности. Сол был сама предупредительность: внес ее багаж в спальню, велел ей сесть и подождать, пока он приготовит кофе.

— Видно, ты неспроста записался в истинные джентльмены! Похоже, твои дела совсем плохи? — спросила Делла с легким оттенком насмешки.

— Право, не знаю, что и думать! Что мне делать с ребенком?!

— Кажется, я придумала, как все уладить, — сказала она.

— Ты у меня такая замечательная, мама! — воскликнул он, целуя ее в щеку.

— Кто бы сомневался! — ответила она с лукавой улыбкой.

Семейные дела отвлекли ее внимание, и боль разлуки с Карло на время притупилась. Засыпая глубоким вечером, она даже подумала с надеждой, что, может, ей удастся свыкнуться с мыслью о разрыве с Карло.

Но когда на рассвете вышла на палубу, чтобы встретить восход солнца над рекой, сразу поняла, что дела обстоят гораздо хуже. Ее охватила горькая тоска, когда она вспомнила, как в первый день их знакомства рассказывала Карло о рассвете на Темзе.

Никто в семье Ринуччи не увидел ничего странного в том, что Делле понадобилось на какое-то время отлучиться в Англию. Прошло немало времени, прежде чем до них дошло, что ей пора бы вернуться в Италию. Карло отмалчивался. Только Хоуп догадалась, что творится у него в душе, и пристала к нему с расспросами, на что он ответил:

— У нас с ней ничего бы не вышло, мама. Наши профессии не подходят друг другу.

— Ваши профессии? — как эхо, недоверчиво повторила она.

— Конечно, — спокойно ответил он. — Это всегда бы порождало массу проблем.

— Ты можешь сказать мне правду, Карло?

Он вздохнул и перестал притворяться.

— Все произошло из-за разницы в возрасте. Она придавала этому такое большое значение, что… Впрочем, в ее возрасте это простительно. Короче, она мне отказала.

— Она отказала тебе?! Вздор!

Он рассмеялся в ответ.

— Невероятно, не правда ли? — насмешливо спросил он. — Но женщина, решившая, что я ей не пара, действительно существует.

— Ну тогда она, должно быть, единственная в мире, — заявила Хоуп. — Да она просто сумасшедшая, тебе же лучше, что она уехала.

— Раз ты так считаешь, мама, то мне действительно так будет лучше.

— Не разговаривай со мной таким тоном! — возмутилась Хоуп.

— Каким таким тоном?

— Покорным и кротким. Будто я не знаю, что это значит!

Это означало, что он никому, кроме матери, не позволил бы лезть к нему в душу.

  27