139 
— Точно так же, как большинству мужчин, могу поклясться. Все, Кэт, хватит. Ну, взял я девушку, ничего в этом плохого нет. У нее прекрасный мальчик, который к тому же — большая радость для нее.
— И для тебя тоже.
— Почему бы нет? От тебя у меня нет сыновей. Ты могла сделать сына с испанцем, а для меня… только дочери… ничего другого — только дочери.
— Я ненавижу тебя! Ненавижу!
— Сто раз слышал это, Бог свидетель. От повторений теряется смысл сказанного.
— Я думала, что наконец-то мы можем хорошо жить. Такие картины я рисовала себе… наши внуки в нашем саду… и ты — удовлетворен жизнью…
— А кто говорит, что я не удовлетворен? У меня есть три отличных парня, это о которых я знаю. И я не хотел бы расстаться ни с одним из них. Учти это, Кэт. Ни с одним из них. Я горжусь своими сыновьями. Повторяю: горжусь.
— Не сомневаюсь, ты гордишься тем, как их сотворил. Одного, — обесчестив невинное дитя, другого — с похотливой служанкой, а третьего — с этой тихоней… с этой тлей, которая вползла в мой дом… надо же… бедная маленькая сиротка притворялась, что живет с учителем, а сама смеялась надо мной, все время — ведь от нее у тебя ребенок.
— Прекрати, Кэт. Это было давным-давно.
— Давно, да? А сейчас она уже не твоя любовница, так? Теперь-то я все вижу. Эти ее ленточки в волосах и как она все время своего мальчишку подталкивает к тебе. Что она задумала, эта тихоня? На что рассчитывает, занять мое место?
Он явно насторожился:
— Этого не может быть. Не говори глупостей, Кэт.
— Глупости? — протянула я. — Откуда я знаю, что происходит в атом доме? Меня все время обманывают, мои дочери ничего не значат для тебя. Но для своих бастардов ты делаешь очень много.
— Это мои сыновья.
— Ну и живи с этой бабой… с Ромелией, она тебе еще не одного сына сделает. Одного она тебе уже подарила. Я начинаю понимать. Я многое вижу.
— Ты видишь то, что тебе хочется. Ты очень властная женщина и заставляешь меня плясать под твою дудку, как ни одна другая. До меня у тебя был испанец. Ему ты принесла сына, а что получил я?
— Разве я виновата? Все случившееся на твоей совести. Ты изнасиловал Изабеллу, невесту Фелипе. Ты вынудил его отомстить за себя. А я оказалась всего лишь ставкой в его игре… подлой, жестокой игре, Джейк Пенлайон! Лучше бы мы вообще с тобой не встречались. Будь проклят тот день, когда я увидела тебя на причале!
— Ты это серьезно?
— Еще как! — кричала я. — Вспомни, как ты шантажировал меня.
— Ты играла со мной. Думаешь, я не знаю этого? Ты хотела меня не меньше, чем я тебя.
— И поэтому я притворилась тяжелобольной, чтобы избавиться от тебя, ведь так?
— Этого я тебе никогда не забуду.
— Какое это имеет значение, теперь ведь у тебя есть Ромелия? Она подарила тебе сына. Она принесет тебе еще сыновей… сыновей… Ей еще столько лет отпущено…
— Она сможет, — сказал он.
— Но все они будут бастарды, если, конечно…
— Кого это волнует? — сказал он. — У меня есть три отличных парня, и я горжусь ими.
Мне хотелось, чтобы он схватил меня, встряхнул, как много раз прежде. Я хотела услышать от него, что все это глупость, ерунда. Да, Пенн — его сын. Он ходил к ней, когда я была нездорова и, кроме того, огорчился, что я не родила сына. Я хотела услышать от него, что с этим покончено. Я знала, что он изменял мне, наверное, сто раз… тысячу раз во время своих долгих отлучек.
Но случилось иначе. Он ушел, и в ту ночь я больше его не видела.
«Значит, это правда, — сказала я себе. — Он хочет избавиться от меня. Он хочет жениться на Ромелии, которая может дать ему сына, и не одного… законных сыновей».
* * *
Инстинкт подсказывал, что моя жизнь в опасности, и я абсолютно не сомневалась, с чьей стороны она грозит. Мой муж хотел жениться на другой женщине, а поводом для женитьбы служило желание иметь наследника. Это пронырливое ничтожество вкралось в мою семью и теперь очень ловко плетет сети.
Сама по себе она значит для него не больше, чем сотни других женщин, которые у него были. Но она доказала, что может приносить сыновей… а таким мужчинам, как Джейк, хочется наследников. У них это навязчивая идея. Вот, к примеру, наш последний король: несколько жен поменял, и главной целью его жизни стала заповедь: «Мне нужен наследник».
Это лозунг сильных мужчин. Им обязательно нужно продолжить свой род. Дочери им не нужны.
Джейк обожал мальчишек, ему всегда было интересно с ними; а девочек он не замечал, разумеется, только до того возраста, когда они становятся сексуально привлекательными. Джейк был страстным, необузданным мужчиной, который всегда знал, чего он хочет, и добивался своего любой ценой.
139 
