19 
— Я буду вам очень признательна, если вы —бросите меня до ближайшей станции техобслуживания.
Сказала и замерла в напряжении, ожидая, что он ответит. Сейчас у него прекрасная возможность в очередной раз отыграться на ней и продемонстрировать всю свою неприязнь! Интересно, что же он скажет на этот раз?
— Еще чего!
Элис сразу ослабела от жестокости его слов. Почему вдруг голова ее стала почти невесомой? То ли это от холода, то ли паника перешла в какую-то иную форму, как только она поняла, что Уорбертон сейчас оставит ее одну на произвол судьбы на зимней дороге… Как бы то ни было, движимая чувством самосохранения, она вцепилась в рукав его куртки и воскликнула:
— А как же я? Разве моя вина в том, что ваш кузен так скверно пошутил со своей девушкой? Разве я виновата в том, что он сделал без ее разрешения, а я купила эти вещи? Если вам и есть кого наказывать, так это его, а не меня! За кого, за что вы хотите заставить меня расплатиться такой ценой? Вы же сейчас, если я не ошибаюсь, намерены оставить меня одну на морозе?
— Что?! Оставить вас здесь?
Он оторвал ее руку от своего рукава и согрев своей большой ладони. Все еще чувствуя головокружение, Элис потянулась к теплу и уверенности, исходящим от этой ладони. Рука была горячая, и ощущение было такое, словно вмеси с теплом по ее венам побежала жизненная сила!
— Господи, вы точно сумасшедшая! Heyжели вы могли подумать, что я оставлю вас здесь одну на дороге?
Ах ты, негодяй, подумала Элис, глаза бы мои на тебя не глядели, не мог сразу предложить помощь! И глаза ее действительно уже ни на что не хотели глядеть, они налились слезами, которые побежали по щекам и никак не хотели замерзать даже на этом страшном морозе. Кто знает успела ли она удивиться этому вслух, только он произнес:
— Слезы соленые, детка, они замерзнуть не могут.
Отпустив ее руку, Ральф снял куртку и укутал в нее девушку так бережно, как взрослый укутывает ребенка. Из-под толстой ткани Элис тихонько пискнула:
— Она очень тяжелая, я в ней и шагу не смогу ступить.
— А тебе и не нужно в ней никуда идти, — ответил Ральф, подхватил ее на руки и аккуратно посадил в машину.
В салоне пахло кожей и еще чем-то, очень приятным и смутно знакомым. Элис постепенно оттаивала в тепле и уже задумалась, как вести себя дальше. Она не могла понять себя саму— было уютно и почему-то хотелось плакать.
А тем временем Ральф сходил к ее автомобиль вернулся с сумочкой и чемоданом в руках.
— Я запер твою машину. Думаю, теперь на неё никто не покусится.
А хотя бы и покусился, бензина — то нет!..
Элис зевнула и вдруг судорожно, до боли в скулах, начала чихать.
— На, держи! — Он достал из бардачка пачку бумажных носовых платков. — Хорошо, что я случайно проезжал мимо. Если повезет, то. Бог даст, делаешься сильной простудой. Останься ты на таком холоде еще час, нетрудно представить, чем все могло бы кончиться. Эта дорога пролегает в стороне от основных магистралей, местные жители лишь изредка ею пользуются, так что неизвестно, сколько бы ты тут проторчала. Тем более что на Рождество все сидят в тепле — кто по домам, кто в гостях.
Ральф еще что-то говорил, но Элис уже не слушала. Она сидела, закутавшись в куртку, и отчаянно жалела себя — так, что снова заплакала.
Рождественская ночь прошла. Наступил день Рождества. Не надо было думать об этом, потому что все ее безумные мечты, все грезы сразу пришли ей на память — как мечтала она вместе с Роджером пойти в лес, вместе выбрать и срубить елку, установить ее, а после, тоже вдвоем, нарядить ее хрупкими прелестными игрушками. Вот и мечты ее оказались не прочнее елочной игрушки. На душе снова стало тяжело. Упала слеза, за ней покатилась другая. Ральф, слава Богу, был занят — машина не заводилась, Он не смотрел на девушку, она же, пользуясь моментом, отвернулась и бумажным платком смахивала соленые капли и промокала нос. Слезы уже бежали ручьем. Ральф в это время завел мотор, и они поехали. Как ни занят был ее настроение Элис не ускользнуло от его внимания.
— А сейчас-то что с тобой?-хмуро спросил он.
— Ничего. Просто Рождество уже пришло
— Да, действительно, уже пришло Рождество, — сказал он тихо, словно слышал эти слова впервые в жизни. — Скажи, где бы ты провел, рождественскую ночь, если бы у тебя не кончила бензин? Куда ты направлялась?
— Домой, в Нью-Йорк. Мои родители сейчас очень далеко, в Японии, к ним я полететь не могу, а у подруг свои планы. Они приглашали меня слетать с ними на праздники в Колорадо, покататься на лыжах. Вместо этого я поехала сюда, а дальше ты сам все знаешь…
19 
