2 
Курт вздохнул.
Что ж, всего две серьезные ошибки, и из них лишь одна непоправимая – это не так уж много. Особенно для человека с его биографией. С этим можно жить.
Он позволил себе немного расслабиться: вытянул длинные ноги, ослабил хватку гибких пальцев на руле. О той женщине думать не стоит. Вот о графине – другое дело. Как же, черт возьми, объяснить старухе, что он ничего от нее не возьмет, и при этом ее не обидеть?
Курт невольно улыбнулся, подумав, что такая задача стоит перед ним впервые. Никому из подчиненных или деловых партнеров и в голову не придет заподозрить его в бескорыстии! В деловом мире Европы он заслужил репутацию жесткого, бескомпромиссного бизнесмена – и неудивительно. Всякие графы-князья-бароны со столетними родословными могут позволить себе благородство – но такая роскошь не по карману уличному мальчишке, мать которого даже не помнила имени его отца!
Звучной фамилией, отравившей ему детство, он тоже был обязан матери. Дело в том, не раз объясняла пьянчуга-мать, что его зачатие произошло одной веселой ночкой у стен древнего замка графов Рудольштадтов. Годам к двенадцати Курт уже всей душой ненавидел и свою фамилию, и эту историю.
Но к тридцати годам, сколотив состояние, он успокоился. Даже начал находить в своем имени нечто забавное. Рудольштадт – звучит, черт возьми! И от души рассмеялся однажды, услыхав, как сплетники возводят его родословную к какому-то из графов, аж в шестнадцатом веке одарившему своим вниманием горничную.
Пусть сплетничают. Что с того? Слухи не отнимают у него ни богатства, ни власти и, разумеется, не отпугивают от его постели женщин.
Его женщины всегда красивы – Курт признает только первый сорт. Умны – глупышки быстро ему надоедают. Зачастую хорошо знакомы читателям светской хроники. И всегда увлечены собственными целями и собственной карьерой. Так безопаснее, считает Курт. К серьезным отношениям он не стремится – во всяком случае, пока. С этим лучше подождать лет до тридцати пяти. Тогда он серьезно задумается о женитьбе, начнет подыскивать спутницу жизни – красавицу, из хорошей семьи, способную сопровождать его на великосветских приемах, быть хозяйкой дома и, наконец, подарить ему сына. Наследника.
Богатство, власть, создание собственной династии… Чего еще желать незаконнорожденному сыну нищей бродяжки?
Но пока ему только тридцать четыре и он наслаждается свободой. Правда, порой закрадывается мысль разыскать ту лондонскую незнакомку. Пять лет назад он едва не начал поиски, но вовремя остановился, одернул себя: не сходи с ума, Рудольштадт, стоит ли придавать такое значение банальной интрижке на одну ночь, только оттого что ты никак не можешь ее забыть?..
– Черт! – проворчал Курт и прибавил газу.
Забудь об этом, приказал он себе. Подумай лучше о графине. О том, как объяснить, что подарил ей два с половиной миллиона фунтов стерлингов, и при этом не растоптать ее гордость.
Ему вспомнилась их первая встреча. Встреча? Мягко сказано: титулованная дама буквально ворвалась к нему в офис. Один Бог знает, как хрупкой восьмидесятилетней женщине удалось преодолеть и охрану в холле, и приемную на его этаже. Однако у дверей его кабинета ей все же пришлось остановиться. Мимо Катлины, секретарши Курта, еще никто просто так не проходил.
– Некая дама очень хочет с вами встретиться, – доложила Катлина.
Курт вздохнул – в то время он как раз пытался деликатно дать понять одной настойчивой поклоннице, что она не в его вкусе, – и секретарша, чуть улыбнувшись, уточнила:
– Не та дама. Пожилая дама с острым язычком и взрывным темпераментом.
– Я ее знаю?
– Она говорит, вы с ней встречались в Опере. Это графиня фон Левенштейн.
– Не припомню. – Курт недобро прищурился. – Скажите охране и секретарю в приемной: еще один такой случай – и они уволены. А графиню попросите пройти сюда. Пять минут, Катлина. Не больше. Через пять минут…
– Очень важный звонок. Разумеется, герр Рудольштадт.
Через несколько секунд в дверях показалась хрупкая седовласая женщина. Она тяжело опиралась на трость черного дерева, но держалась очень прямо. Курт поднялся из-за стола, приветствуя незваную гостью.
– Графиня, какой приятный сюрприз!
– Чепуха. Мое появление и в самом деле сюрприз, но я не так глупа, чтобы поверить, что вам это приятно. С чего бы симпатичному молодому человеку радоваться, что его навестила какая-то старая карга?
2 
